Смотритель

На третий субботний вечер к обычной компании присоединился новенький. Увидев проходящего Ганта, он ткнул соседа локтем в бок, что-то сказал в сторону подростка и рассмеялся. Отец велел Блэкберну войти в магазин, но сквозь сетку в дверях голос Ганта-старшего был хорошо слышен. «Это мой сын, и он уже похож на мужчину куда больше, чем ты когда-нибудь будешь. Еще слово скажешь ему или о нем, Богом клянусь, как минимум один из нас окажется в больнице или в гробу. Понял?» Незнакомец промямлил: «Да, сэр». После этого отец вошел в магазин, достал лимонад, но подождал, пока сын купит бутылочку себе. Они вышли вместе, рука отца лежала на плече Блэкберна. Стулья незнакомца и его соседа стояли пустые. «Какой выберешь?» – спросил отец.

Блэкберн встал с кровати, достал из шкафа два одеяла и пошел на кладбище. Ветер раскачивал ветви деревьев, поскрипывал флюгер. На Лорел-Форк-Роуд показался грузовик и проехал мимо. Ветер утих, и мир вокруг погрузился в молчание. Блэкберн укутался в одеяла и лег рядом с могилой Наоми.

– Ты не одна, – прошептал он.

Глава 15

Наутро после операции, когда капельницу с морфином убрали, мешанина образов перед глазами слилась в воспоминание: поединок, несколько часов под береговым склоном, бросок через реку, дорога в телеге до полевого госпиталя, потом – вертолет и самолет. Джейкоб оглядел палату. Безупречная белизна после месяца в грязи казалась поразительной. Настоящий госпиталь, и не в Корее, а в Японии. Вошла медсестра, измерила температуру, проверила швы.

– Очень хорошо. Инфекции нет. Я вам кое-что сейчас принесу. – Она вышла и вернулась с конвертом из грубой бумаги, на котором было напечатано его имя. – Тут некоторые ваши вещи. Я могу вынуть их и разложить на столике.

Джейкоб кивнул, и она достала его зажигалку, армейские жетоны, наручные часы и письмо, которое он носил в нагрудном кармане.

– Оставить на столе или убрать в ящик?

– Уберите все, кроме письма.

Когда медсестра ушла, раненого снова начало клонить в сон, но тут к нему пришел хирург.

– Если ты левша, как Тед Уильямс, то в бейсбол тебе больше не играть, – сказал он с улыбкой, осмотрев плечо Джейкоба. – Оно навсегда останется слабым, но мы поможем тебе его немного разработать. Зато ты получил билет домой. Я бы сказал, в общем и целом тебе повезло.

«Да, – подумал Джейкоб, когда врач ушел. – Действительно повезло». Достаточно было только оглядеться, чтобы увидеть людей, лишившихся руки или ноги, а то и получивших более серьезные повреждения. Но больше всего ему повезло, что у него есть Наоми: она повидала трудностей в жизни, но родители не дали ей озлобиться, в отличие от его отца с матерью. Наверное, отчасти поэтому он ее и полюбил. Возвращаясь в «Грин-парк» в тот первый вечер, Наоми говорила о том, чтобы получить образование, о том, какие славные дети у ее сестры. Она была полна радости, надежды. В первые месяцы брака, когда им было труднее всего, Наоми все равно верила, что они благополучно заживут если не в округе Уатога, то где-нибудь в другом месте. И обязательно будут счастливы. Сейчас Джейкоб понимал это лучше, чем прежде.

Перед самым ужином приходил какой-то полковник. Командир Джейкоба представил раненого к Бронзовой звезде. Полковник пожал ему руку и похвалил за героизм. Но Джейкоб понимал, что лед вполне мог проломиться и под ним, а не под противником. Когда полковник ушел, Джейкоб уснул, и ему приснился мертвец, которого раскачивало течение. Поток не мог унести тело только из-за того, что его волосы длинными черными завитками вмерзли в лед. На шее мертвеца колыхалось что-то яркое и блестящее. Жетоны, и на каждом из них было выбито имя Джейкоба.

Из глубин кошмара его вытащил санитар – от его прикосновения плечо прорезала боль.

– Ты не там, солдат, – сказал санитар, положив крепкие руки на грудь Джейкоба. – Ты не там.

Джейкоб увидел белый потолок, услышал, как медсестра разговаривает с солдатом на соседней койке. По радио играл Хэнк Уильямс.

Санитар убрал руки.

– Прости. Пришлось тебя прижать, парень, а то ты так бился, что чуть швы не разошлись.

– Я добавлю вам морфина, – пообещала медсестра. – Вам нужно спать спокойно.

Вскоре он ощутил действие лекарства. Люди привыкали к этому обезболивающему, и Джейкоб понимал почему. Ему казалось, что он парит, а все тревоги, не только боль, остались где-то далеко. «Все будет хорошо», – тихо шептал на ухо морфин.

Несмотря на туман в голове, Джейкоб развернул листок письма и расправил бумагу ладонью.

Мой дорогой муж!