Сначала исчезли пчёлы…

— Попались! — задорно констатирует Жанна. — Вроде ушла, продолжим? — не терпящим возражения тоном спросила она и снова сжала твёрдое, горячее.

— Нет, не продолжим! — с трудом вытаскиваю её руку из своих штанов. — Извини, Жанна, не могу… — говорю прямо в непонимающие, что происходит глаза, и выбегаю со склада.

Магазин пуст. Вылетаю на улицу. Смотрю влево-вправо: дядя Витя — эпилептик, Тамара из котельной, Борис — такой же перекати-поле, как и я, какой-то незнакомый дядька… Кристины нет. Чёрт возьми! Наверное, сегодня я, даже без слов, сумел сказать ей гораздо больше, чем рассчитывал. Жаль только, совсем не то, что хотел на самом деле…

* * *

Не могу сказать, что повергнут в великое горе — нет. Всепоглощающее меня чувство, скорее схоже с досадой. Знаете, как будто стоял-стоял на остановке, долго ждал транспорт, решил по-быстрому метнуться за сигаретами в магазинчик, что в двадцати метрах — отбежал, буквально на минутку, а твой автобус уехал прямо из под носу. Знакомо? Примерно такое же чувство, только в тысячу раз сильнее и ярче. Ведь, сложись обстоятельства несколько иначе — всё могло бы быть совсем по-другому, и я был бы вполне себе счастлив. Например, не приди Жанна в магазин и не схвати меня за яйца. Или приди она в него до того, как я стал воздыхать по дочке табачника. Тогда бы — ходил себе, развлекался с, вполне себе сочной, соседкой и горя бы не знал. Или, не знай я вообще Кристины… Пойди я тогда, в самый первый раз, не к Мише Табакерке, а в этот самый, чёртов, магазин? Всё могло бы быть по-другому… Но, так уж сошлись звезды. А им, как известно, плевать со своей высоты на людские «хотелки» и «размышлялки». Звёзды есть звёзды. Они вершат чужие судьбы, хотя, скорее всего, даже не догадываются об этом. Если бы догадывались, наверняка потешались бы над нами и нашей глупостью так, что по ночам небосвод сотрясался бы от их далёкого хохота. Звёзды, мать их… Что им до нас? Да, точно так же как мне до них… Меня больше интересуют люди.

Смена закончилась — я свободен. И теперь, коль уж, мои собственные, наиболее важные для меня дела окончательно загублены, можно озаботиться делами другого человека. Наверное, ему-то как раз, простых дежурных вопросов, на вроде: «Что новенького?» — очень не хватало.

Чтобы преодолеть расстояние до дома Лешего мне хватило десяти минут. Обитает здоровяк на три улицы вверх от Центральной, в северо-западной части станицы. Найти жилище не составило труда. Во-первых, я у него в гостях уже был. А во-вторых, у дома есть весьма примечательная отличительная от остальных черта — над крышей весело развевался на тёплом летнем ветру «Весёлый Роджер». Сам хозяин жилища пояснил, что это подарок от местных портных, в честь его сорокового дня рождения. «Юбилейный дар» Леший решил не прятать от чужих глаз, а, наоборот, вывесить на всеобщее обозрение. Так, уже полтора десятилетия, пиратский стяг является местной достопримечательностью. «Роджер» сегодня особо весел. Ветер колыхает флаг таким образом, что кажется — череп смеётся. И над кем бы он мог потешаться? Ну, конечно! Над тем же ещё… Костлявый сучонок!

Миную калитку, смеряю выложенную пластушкой дорожку, ведущую прямиком к крыльцу. Стучу костяшками в косяк и, не дожидаясь ответа, вхожу в дом.

— Хозяева! — кричу, будто ищущий помощи заплутавший в лесу путник. — Леший! Ау!

— А Лешего нет сейчас, — слышу из кухни голос профессора и приближающиеся шаркающие шаги. — Он сейчас… Игорь! — прерывает он предложение на полуслове и буквально бросается мне на шею, заключая в объятия. — Игорь! Как же я рад тебя видеть!

— Я тоже, профессор! Я тоже! — дружественно похлопываю старика по спине. — Как вы? Простите, что не навещали. Не пускали нас…

— Да полно, полно! — замахал он руками. — Я знаю, знаю. Ой! — почти выкрикнул он. — Чего мы в проходе-то стоим? Пойдём в кухню!

— Пойдёмте, — соглашаюсь и следую за семенящим впереди Виктором Ефимычем.

— Перекусишь? — с ходу интересуется он.

— Нет, спасибо. Я не голоден, — деликатно отказываюсь и усаживаюсь на стул, Ефимыч садится напротив.

— Ну, про меня ты, наверное, знаешь, если пришёл. Ты ведь не к Лешему заскочил, правильно?

— Правильно. Я только сегодня узнал.

— А меня только сегодня и выпустили.

— Мне говорили — к вам врача вызывали.

— Ой! — отмахнулся профессор. — Это долгая история! Давай потом, как нибудь! У вас-то как дела? Устроились?

— Да, нормально всё.

— Чего-то, по тону, кажется мне, что не всё так уж и нормально, — уловил минорные нотки в моём голосе проницательный старик.

— Да… — отмахнулся уже я. — Ерунда.

— Да, ну? — хитро глянул на меня Ефимыч. — Меня так просто не проведёшь! — погрозил он пальцем. — Чувствую — женщина?

— Как догадались?

— Молодой человек, — снисходительно покачивает он седою головой, — я достаточно на этом свете пожил, чтобы видеть такие вещи с первого взгляда. Чего? Не срастается? Или натворил чего?

— Честно? — вдруг решаю вывалить всё накопившееся разочарование.

— Ну, конечно! — даёт карт-бланш профессор.