Собачий рай

Еда, которую тщательно оберегал Лаврентий, отлеживалась, как велела Тиграна, пару часов на солнце. Только после этого, отобрав для мамки лучший кусок, они начинали есть.

Вечно голодный хитрый Рамзес, сожрав с Гордеем свой улов, по запаху отыскивал друзей и клянчил кусок за куском, объясняя это тем, что единственную добытую кость несет Тигране, а наглый Гордей сожрал остальную пригодную пищу.

Но, несмотря на все сложности, наша парочка была счастлива!

Когда солнце шло к закату, Лапушка, нарвав лопухов, имитировавших тарелки, бережно раскладывала на них кусочки еды и, прежде чем приступить к трапезе, мочила натруженные лапки в чистой луже и заставляла делать то же Лаврентия.

Наевшись, она задумчиво глядела на своего друга, и тогда он, копируя царственную позу Тиграны, садился, протирал лапой морду и выводил:

– «Кис-кис, Лапушка-а-а! Я в мягких тапушка-а-х!»

Подруга начинала звонко хохотать.

Отнеся Тигране пищу, они до самой тьмы бродили вдоль кромки моря, стараясь уходить подальше от косых взглядов Гордея. Одним таким вечером Лапушка научила Лаврентия танцевать ламбаду.

– Вот ты все поешь, Лаврентий. А я петь не умею.

– Петь умеют все, только боятся.

– Кого? – удивилась Лапушка. – Гордея?

– Нет. Боятся слушать свое сердце. А когда сердце поет, песня выходит сама. Хоть и глупая, зато от сердца.

– Я в детстве, помню, смотрела на такой же дивный закат и вдруг запела, а проходившая мимо злая безумка так на меня заорала, что мне пришлось убежать, поджав хвост. С тех пор я даже не пытаюсь.

– А что ты пела? – радостно шевельнул ушами Лаврентий.

– Я тогда часто возле дома одного сидела, мне хозяева всегда верный кусок к вечеру выносили, а у них играло радио.

Лапушка села и часто захлопала ресничками:

– «Все стало вокруг голубым и зеленым, – по-кошачьи промурлыкала она, – в ручьях зажурчала, запела вода». Это про весну.

– Как красиво… А я еще не видел весну.

– А я видела уже две. Это и правда безумно красиво. Лето тоже хорошо, но весной так светло, так чисто и радостно на душе… И ждешь чуда! – Она смущенно и ласково покосилась на Лаврентия, а потом вдруг вскочила: – Привстань на задние лапы и обними меня крепко за шею.

От ее близости, от тепла ее шелковой пушистой шерстки у Лаврентия захватило дух, и он, не смея сопротивляться, стал двигаться мелкими шажочками, следуя за подругой по кругу.

– Ламбада хоть и летний танец, – смеясь, объясняла Лапушка, – но пропитан бунтарским духом весны. Его танцуют мальчик с девочкой, всегда вдвоем. И еще – это не для посторонних глаз, особенно не для Гордея.

Набегавшись вдоль все еще ворчливого, но уже засыпающего моря, они вернулись к лазу.

Не успели сбить с лап налипшие ошметки водорослей, как изнутри показался хмурый Рамзес.

– Беда, кореша. Похоже, посыльный Хромого заразил Тиграну.

23

Из-за какого-то внезапно образовавшегося срочного дела и из-за пробок Никитин приехал только к половине девятого.

Ответив обрадовавшемуся ему мальчику на вопросы о действиях майора Черкасова в сериале, он терпеливо дожидался на террасе, пока Варвара Сергеевна уложит «внучка» спать.

Рассказывая о Лаврентии, она одновременно не переставала задаваться волновавшим ее вопросом: почему полковник не торопится домой?

Сама решила не спрашивать – Сережина жена время от времени лежала в больнице.

Уже несколько лет она страдала сложным видом онкологии, и весь свой заработок, как было известно Варваре Сергеевне от словоохотливой пожилой секретарши, полковник тратил на лечение жены.

Под уютным желтым светом торшера кружила ночная мошкара, а из сада шла приятная прохлада.

– Одним словом, мне и есть, и нечего тебе рассказать про твоего Полякова. В доинтернетную эпоху факты, если не попадали в новости, сводки и протоколы, хранились в головах и передавались в виде сплетен и домыслов. А они всегда субъективны, к тому же память, под властью времени, имеет способность факты видоизменять.

– Погоди. Зато мне надо тебе кое-что рассказать, – разливая по чашкам давно остывший чай, перебила Варвара Сергеевна. – Хотя особо и нечего, – попыталась пошутить она. – Сейчас чайник вскипит, добавлю кипятка.

– То, что твой жилец вундеркинд, я уже понял, – наблюдая за движениями ее рук, мягко улыбался полковник. – Необычный мальчик. Чувствительный и мыслит небанально, хоть и дерзкий не по годам.

– За идею о сказке большое спасибо! Поскольку «жили-были три медведя» Жоре давно уже не по развитию, не поверишь, мне приходится на ходу сочинять сериал. Я настолько сама погрузилась в этот мир, что с трудом опускаю некоторые слишком взрослые для мальчика детали. Но сначала я хотела не об этом…

– Короче, слушай… – Никитин перевернул булькнувший сообщением мобильный задником вверх. – История еще одна там была, в С-ре. Удалось найти однокурсника Полякова. Один мой хороший знакомый служил в армии с этим парнем, ставшим редактором местной газеты. Он по моей просьбе созвонился с ним, и тот сказал…

– Погоди, – вновь перебила она, – я лучше скажу первой, а то потом передумаю.

Внимательно поглядев на нее, Никитин кивнул.