Да изволите видеть, эта женщина – кухарка и вся заплыла жиром. Что из нее можно сделать – я, право, не знаю; разве только ночник для того, чтобы при свете его удрать от него же. Ручаюсь вам, что сало, которым пропитаны ее лохмотья, может гореть в течение всей бесконечной польской зимы. Если она проживет до дня Страшного суда, то будет гореть неделей больше, чем все остальные люди.
А каково ее лицо?
Смугло, как мой башмак, но далеко не так чисто, как он. А почему? Потому что оно потеет, и притом так сильно, что грязью его можно выпачкаться по самую щиколотку.
Это недостаток, который можно устранить водой.
Нет, это уж врожденное, тут ничего не сделает и Ноев потоп.
Как ее зовут?
Женни, но и целой сажени мало для того, чтоб смерить ее от одного бедра до другого.
Значит, она довольно объемиста?
У нее от головы до ног такое же расстояние, как от бедра до бедра; она сферична, как глобус, и я отыскал на ней все страны света.
На какой части ее тела находится Ирландия?
На задней – я узнал ее по топям.
А Шотландия?
По бесплодности я нашел ее на ладони.
А Франция?
На лбу, вооруженном и поднявшемся войною против собственных волос.
А Англия?
Я искал всюду меловых утесов, но не нашел решительно ничего белого. Предполагаю, однако, что Англия обретается на ее подбородке, судя по соленой влаге, протекающей между этою частью ее тела и Францией.
Ну, а Испания?
Ее, сказать правду, не видел, но чувствовал испанский пыл в ее дыхании.
Где оказались Америка и обе Индии?
О, на ее носу, украшенном сверху донизу рубинами, карбункулами и сапфирами; все они рассыпали свои сокровища под горячим дыханием Испании, выславшей целые армады галер для нагрузки под ее носом.
Где ты нашел Бельгию и Нидерланды?