Собрание стихотворений и поэм

Журавлиной дорогою к теплому морю Земляки из района в столицу летят. Добрый город, овеянный свежестью взгорий, Новостям, привезенным аварцами, рад.

А в лесах Тляроты уже снег выпадает, Там охотники ценят стрелка мастерство. Днем рождения мальчика люди считают День торжественный первой охоты его.

Сватов к девушке там засылать не годится, Коль медведя поймать не сумеет жених, Коль без ястреба к парню стрела возвратится, В Тляроте не прощают промашек таких.

Горы, горы родные! Меня не спросили, Где родиться я должен на этой земле. И когда меня слову родному учили, Тоже выбора не предоставили мне.

…Тот аул, где горянка мне жизнь даровала, Не велик и, признаться, не очень богат. Там деревья с трудом коренятся па скалах, Всюду камни, как горцы на сходке, стоят.

Не велик и язык, на котором я песни Стал слагать. На земле он немногим знаком. К сожаленью, он Пушкину был неизвестен И Гомер упивался другим языком.

Наша музыка Лермонтова пленяла, Но слова для него оставались мертвы. Перевод без подстрочника с оригинала Недоступен и ныне поэтам, увы.

Ну а если бы все начинал я сначала? Пусть на свете четвертый десяток живу, Пусть немало наречий различных звучало В дальних странах, что я повидал наяву,

После всех испытаний нелегких и странствий, После всех живописных заморских красот Я опять предпочел бы аул дагестанский, Где орлица орлят выпускает в полет.

Я хочу, чтобы вновь над моей колыбелью Наклонялась аварка в ночной тишине, Чтобы снова мне песни знакомые пели, Чтобы сказки знакомые слышались мне.

…Есть кинжал у меня – наших дедов ровесник. На ковре над тахтой он спокойно висит. Мне давнишний хозяин его неизвестен, Говорят, он в земле дагестанской зарыт.

Говорят, он скончался не дома, в постели, А в сраженье, заколотый царским штыком. Был кинжал его найден в одном из ущелий, Кровь рязанского парня алела на нем…

Скорбно слушаю грустные эти рассказы, Горько сетую, память о прошлом храня. Это братоубийство в теснинах Кавказа, Хоть столетье минуло, терзает меня.

О Россия – поборница правды и мира! Ты когда-то не дружбу дарила горам. Даже русских поэтов в солдатских мундирах По веленью царя присылала ты к нам.

Ты поручика Лермонтова потеряла, Рядового Бестужева… Помнят у нас Твоих бедных сынов. Их погибло немало. Как святыню, хранит их могилы Кавказ.

Но, вскипая от ярости, в реках аварских Бьются воды, а скалы от гнева дрожат, Если кто-нибудь вспомнит наместников царских, Тех, что гнали на гибель российских солдат.

…Кровной мести закон на земле Дагестана Соблюдали аварцы с давнишних времен. Годы шли, заживали старинные раны, Но сердца бередил этот дикий закон.

Но закон единенья сильнее, святее. Он возник, правотой наивысшею прав. О Россия, в семнадцатом кровью своею Нашу дружбу скрепили мы, братьями став.

С той поры моя родина краше и шире, С той поры горизонты земные ясней. Подмосковные рощи, просторы Сибири Вижу я из подоблачной сакли моей.

О Россия, фиалки альпийские наши На надгробьях твоих коммунаров лежат. А у Волги березкой плакучей украшен Тот курган, под которым схоронен мой брат.

О Россия, ты тесно сплотила в бою нас! Твои песни всегда в моем сердце живут. С милым томиком Пушкина встретил я юность, На столе моем рядышком – Блок и Махмуд.

Ты в двадцатом году принесла Дагестану Жаркий пламень знамен – мой излюбленный цвет. В детстве стал моей гордостью галстук багряный, В годы зрелости – алый партийный билет.

Человека дороже на свете не знаю, Чем прославленный Ленин – великий твой сын, Мир принесший впервые бесправному краю, Подаривший свободу народу вершин.

Без тебя мы спасенья найти не смогли бы, Навсегда породнился с тобой Дагестан. И тебе говорит мое сердце: «Спасибо, О Россия – безбрежный людской океан!»

…В мир большой я из малого вышел селенья И в долину спустился с моей крутизны, Чтоб на малом наречье, горя вдохновеньем, Песни петь для большой стоязыкой страны.

С незапамятных пор, замурованный в камень, Мой народ, был ты беден, и дик, и забит. Но теперь, окруженный своими друзьями, Защищен ты надежно от бед и обид.

И с другими в ряду ты готов, если нужно, Кровь пролить за друзей, в единенье влюблен. Непреложный закон человеческой дружбы – Самый мудрый на этой планете закон.

Он – страница заглавная в каждой поэме, Все живое о нем говорит и поет. Я люблю тебя в дружбе с народами всеми, Я люблю тебя в братстве, мой щедрый народ.

6

Пусть порой недалекие, чванные люди О тебе, дорогой, свысока говорят, По старинке о наших обычаях судят: Мол, у них еще властвует дикий адат.

Я люблю твои шумные свадьбы. Я помню Те пиры, где веселье как бурный поток, Где чам-чам и дам-дам в соответствии полном, Рядом с рогом вина – изобилия рог.

И старуха земля ускоряет вращенье Под кипучие звуки лезгинки лихой. И напевы зурны повторяет ущелье – Даже мертвый воскреснет от пляски такой.

На седле скакуна, вскинув кверху кинжалы, В танце ходят на цыпочках двое парней. На канат (натянув, чтоб струною дрожал он) Горцы ставят тарелку и пляшут на ней.