Сочинения в четырех томах. Том 2

Хони, племянница Харлея, работала за любовь и гроши и была тем краеугольным камнем, на котором держалась фирма. Ее голос я знал лучше, чем лицо, ибо она целыми днями сидела на вышке в диспетчерской, управляя залетавшими в наш район самолетами. В свободное время она печатала деловые бумаги, подшивала документы, вела бухгалтерию, отвечала за дядю на телеграфные звонки, собирала плату за посадку с приземлявшихся у нас самолетов. Говорили, что она тоскует по Ларри, разбившем ее сердце, — поэтому-то, наверное, старалась как можно реже появляться из своего вороньего гнезда.

— Она выплачет глаза об этом мерзавце, — заметил как-то мой коллега, тот, что работал по совместительству, — а через недельку-другую начнет вешаться на тебя. Добрая Хони никогда не обижает нашего брата пилота.

— Ну, а как с тобой? — засмеялся я.

— Со мной? Да она выжала меня, как лимон, еще до появления этого проклятого Ларри.

Глава 4

— Мы уже потеряли после случая с «Чероки» два заказа, — мрачно сказал Харлей. — Клиенты заявили, что «Ацтек» слишком дорогое удовольствие, и что они предпочитают добираться сухопутным транспортом. — Он провел рукой по голове. — В Ливерпуле можно взять в аренду другой «Чероки шесть». Я только что разговаривал с владельцами по телефону. Вроде бы подходящее дело. Завтра днем они перегонят его сюда. Вам придется подняться на нем, когда вернетесь из Ньюмаркета, надо проверить, что представляет собой машина.

На следующий день я опробовал доставленный нам «Чероки», который все время стремился летать с перекосом на левое крыло, не говоря уж о неисправном указателе расхода горючего и возникшей где-то перегрузке на электроцепь.

— Ничего хорошего о самолете сказать не могу, — доложил я Харлею. — Старье. Звукоизоляция отсутствует, расходует много топлива, аккумуляторная батарея, насколько я понимаю, не в порядке.

— Но он же летает… И обойдется дешево. А все остальное Джо наладит. Я беру его.

— И еще: самолет выкрашен в оранжево-белый цвет, как машины фирмы «Полиплейн».

— Я не слепой, — раздраженно бросил Харлей, — вижу… Кстати, меня это не удивляет, машина раньше принадлежала им.

Харлей помолчал, ожидая, что я начну протестовать и тем самым дам ему повод накричать на меня, но я лишь пожал плечами. Если он берет у своих свирепых конкурентов один из их устаревших, разбитых тарантасов и тем самым признается, как плохи его дела, — что ж, вольному воля…

Харлей тут же подписал договор об аренде и отдал его пилоту, доставившему самолет. Пилот презрительно ухмыльнулся и ушел, качая головой. Оранжево-белый «Чероки» отправился в ангар, где над ним будет колдовать Джо, а я пошел вокруг аэродрома к «родному очагу», автофургону, служившему мне домом.

Пилоты Дерридауна обитали в автофургоне. До меня в нем жил Ларри, а до него другие. Автофургон стоял на пыльной цементной площадке, некогда служившей полом казармы военных летчиков, и был подсоединен к электрической сети, водопроводу и канализации. Возможно, фургон тоже был когда-то в хорошем состоянии, но поколения холостяков, любителей пива, оставили бесчисленные царапины от металлических пробок на всех выступающих деталях, а над каждым сиденьем — следы обильно смазанных бриллиантином голов. На стенах висели вырезанные из журналов картинки девиц с умопомрачительными бюстами; в засиженном мухами зеркале отразилось, наверно, немало разочарованных физиономий; у койки, продавленной боками изнывающих от скуки пилотов, вылезли наружу пружины…

Я забыл купить чего-нибудь съестного. В кухне нашелся только пакет кукурузных хлопьев да банка растворимого кофе, но мне не пришлось им воспользоваться, так как бутылка вчерашнего молока прокисла. Я ругнулся, сел на два поставленных рядом стула, служивших мне диваном, и, примирившись с судьбой, вынул из кармана полученные утром письма.

В одном из них фирма по прокату телевизоров подтверждала, что переводит на меня, согласно моей просьбе, прокат телевизора, взятого Ларри, и требовала уплатить его задолженность по арендной плате за шесть недель. В другом Сузан коротко уведомляла, что я опять опаздываю с уплатой алиментов.

В кармане у меня лежало три фунта, в банке шестнадцать, зато я никому ничего не был должен. Я расплатился решительно за все: внес большой штраф, уплатил расходы, связанные с разводом, разделался с крупными долгами, которые ухитрилась наделать Сузан из ненависти ко мне в последние недели перед нашим разрывом. Учитывая характер моей работы, мы в свое время договорились записать наш дом на нее. Она и сейчас жила в нем, торжествуя и не забывая послать мне коротенькое и злое письмо всякий раз, когда я чуть запаздывал с переводом денег.