В Послании к Римлянам, открывая вселенское таинство, сказал он так: Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили
(Рим. 5, 12). А этим показав начало греха, прозябший от него плод и принявшего его в себя в начале, указует и конец греха, ибо говорит: Ибо и до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона. Однако же смерть царствовала от Адама до Моисея и над несогрешившими подобно преступлению Адама, который есть образ будущего (Рим. 5, 13–14). Моисеем апостол называет Закон, и жизнь, соображаемая с оным, преобладала до пришествия Спасителя. Поскольку же управляемые этим Законом и живущие под законом естественным преступали закон, то справедливо царствовала смерть, потому что владычество ее усиливал грех. Так научив, откуда воспринял начало грех и доколе царствовала смерть, апостол показывает, как сокрушена держава их, и воспевает безмерное Божие человеколюбие, говоря: Но дар благодати не как преступление. Ибо если преступлением одного подверглись смерти многие, то тем более благодать Божия и дар по благодати одного Человека, Иисуса Христа, преизбыточествуют для многих (Рим. 5, 15). Щедрость человеколюбия, говорит апостол, превышает справедливость, потому что определение справедливости, когда согрешил один, весь род согрешившего предало смерти (ср. Рим. 5, 12). А милость Божия, когда все люди были под клятвою, когда все уже были опутаны сетями греха, ради праведности Одного всем дарует спасение. Человеком же нарек апостол Спасителя, [Col. 493] не отрицая Его Божества (ибо признавал Его Богом, — и Богом, равночестным Родившему), но научая, что подобным исцелено подобное и начатком освящено целое. Ибо Спаситель, по человечеству быв под Законом и исполнив Закон, освободил от клятвы преступивших Закон. Потом апостол тому же слову дает снова иной оборот: И дар не как суд за одного согрешившего; ибо суд за одно преступление — к осуждению; а дар благодати — к оправданию от многих преступлений (Рим. 5, 16). Когда согрешил один, осуждены были все; а теперь все согрешили, и всем согрешившим предлагается спасение посредством веры.Так показав, что праведность Одного сделалась врачевством от общего греха, показывает, что Им же совершено и сокрушение смерти. Ибо если преступлением одного смерть царствовала посредством одного, то тем более приемлющие обилие благодати и дар праведности будут царствовать в жизни посредством единого Иисуса Христа
(Рим. 5, 17). Виновник смерти — грех, а причина жизни во Царствии — праведность Одного. Спасемся мы, приобретая спасение, не по Закону, но по милосердию Божию, потому что закон справедливости всех вел под наказание, так как все стали делателями греха. Ибо если когда согрешил один, стал осужден род, то, без сомнения, справедливее потерпеть наказание жившим под грехом. Но Божия милость превзошла уставы справедливости, человеколюбие препобедило равенство45, и когда Один исполнил Закон, всем, восхотевшим уверовать в Него, возможно стало пользоваться спасением.