Советские ветераны Второй мировой войны. Народное движение в авторитарном государстве, 1941-1991

Можно ли выявить какие-то закономерности в циркуляции инвалидов войны внутри советской социальной иерархии? Тяжелая инвалидность, если таковая заслуживала отнесения к I группе, как правило, ухудшала материальное благосостояние ветеранов-фронтовиков. Такие инвалиды особенно страдали в тех случаях, когда у них не было семейной или супружеской поддержки. В иных ситуациях их социальное положение в значительной степени зависело от доходов прочих членов семьи, поскольку их собственный финансовый вклад ограничивался лишь скромной пенсией. Инвалиды III группы обычно чувствовали себя немногим лучше, чем их товарищи, пострадавшие от более серьезных увечий, но склонность государственных органов причислять к этой категории как можно больше людей, накладывавшаяся на проблемы с поисками хорошей работы, влекла за собой очевидное следствие: в большинстве своем такие инвалиды в денежном плане ощущали себя более или менее сносно только в одном случае – располагая дополнительным доходом от частной (иногда незаконной) экономической деятельности. Инвалиды II группы, взятые в целом, находились в более выгодном материальном положении. Зачастую их увечья были близки к ранениям, которые характеризовали III группу, но тем или иным образом им удавалось закрепиться в более привилегированной группе. Они тоже порой имели какое-то экономическое занятие, причем над ними не довлели те угрозы, от которых страдали их более несчастные собратья из III группы: их не принуждали к официально регистрируемой занятости и не грозили сокращением пенсий. Кроме того, государственные усилия по переквалификации и переобучению кадров были сосредоточены на тех, кто пострадал наиболее тяжело: то есть на инвалидах I и II групп[473]

.

Из-за сложнейшего переплетения официальных и неофициальных экономических процессов нисходящая мобильность, предопределяемая усилиями официоза, отнюдь не обязательно влекла за собой реальное снижение качества жизни: в частности, некоторые ветераны сознательно выбирали неквалифицированный труд, поскольку именно он позволял им добывать продукты питания и другие дефицитные товары. По этой причине мясокомбинаты и маргариновые заводы оказывались весьма популярными местами для трудоустройства инвалидов войны[474]

. В Ленинграде те 13 % работающих инвалидов-фронтовиков, которые занимались неквалифицированным трудом, подвизались главным образом в пищевой отрасли – на хлебозаводах, шоколадных фабриках или в столовых[475]. Подобные предпочтения, несмотря на неодобрение чиновников, фактически расширяли долю инвалидов войны, нашедших для себя место в советском обществе. Аналогичные процессы отражены и в анализе социального положения 4310 инвалидов войны, предпринятом в 1944 году управлением социального обеспечения Ивановской области. В ходе этой работы было установлено, что 20 % инвалидов тогда занимали менее квалифицированные должности, чем в довоенное время. Почти половина от этой доли поступала так из-за того, что, физически не имея возможности вернуться к довоенной профессии, не успела («пока», как оптимистично сказано в отчете) приобрести новую. По большей части эти люди были плохо образованы. Что касается второй половины, то ее представители просто не хотели работать по своим прежним специальностям, предпочитая им занятия, которые открывали доступ к продовольственным благам: работу в столовых, пекарнях, магазинах или отделах рабочего снабжения (ОРСах). Эта группа составила более 10 % выборки, что значительно сокращало долю нуждающихся в рассматриваемой социально уязвимой группе[476].