Современные классики теории справедливой войны: М. Уолцер, Н. Фоушин, Б. Оренд, Дж. Макмахан

Как уже отмечалось ранее, принципы jus ad bellum должны выступать в роли барьера на пути государства к войне, и только при условии удовлетворения требований каждого из них, можно говорить о справедливости участия в вооружённом конфликте. Н. Фоушин выделяет шесть канонических принципов

jus ad bellum.

Принцип правого дела (just cause principle) требует, чтобы мы засвидетельствовали «не просто достаточные основания, а по-настоящему веские причины для вступления в войну»[319]

. Вне всякого сомнения, государство, которое подверглось атаке, обладает такой веской причиной. Оборонительная война почти всегда признаётся однозначно справедливой и может наилучшим образом проиллюстрировать смысл принципа правого дела. Фоушин определяет утилитаристскую составляющую этого принципа следующим образом. Государство, на которое напали, вероятно, понесёт значительно больший урон, если откажется от сопротивления. Как правило, капитуляция без борьбы приводит к несоизмеримо большим потерям, нежели борьба. А значит, ответный удар, более выгоден, и этим объясняется его справедливость. Но Фоушин не ограничивается здесь только утилитаристскими соображениями. Сама ценность человеческой свободы заставляет людей сопротивляться угрозе утраты права на самостоятельность.

Однако оборонительная война не единственная справедливая причина войны. Справедливой может считаться и война в качестве поддержки союзника, который уже вовлечён в конфликт. Как правило, теоретики справедливой войны не оспаривают законность такого рода войны. Правым делом объявляется и война, причиной которой служит стремление защитить саму мораль и человечность. По мнению Фоушина, гуманитарные основания позволяют обосновать справедливость войны, даже не смотря на то, что государство, прибегающее к ней, фактически действует как агрессор. Во-первых, гуманитарная интервенция оправдывается особым нравственным статусом поставленной цели ― спасение и защита людей. Во-вторых, она не считается классической войной как таковой, поскольку ведётся не с народом, а с правительством, которое фактически утратило контроль над страной и перестало выполнять свою функцию в отношении своих граждан, и защитниками такого правительства. В-третьих, утилитаристские вычисления свидетельствуют в пользу меньшего вреда войны подобного рода по сравнению с бездействием и попустительством насильственного произвола в отношении беззащитного населения.

Удовлетворяет требованиям принципа правого дела и война, начатая в качестве упреждающего удара (preemptive strike). В данной ситуации инициатор атаки чувствует себя скорее жертвой, чем агрессором, оправдывая свои действия предчувствием нападения в ближайшем будущем. Как замечает сам Фоушин, до проведения упреждающего удара необходимо поставить ряд вопросов, решение которых и будет свидетельствовать в пользу справедливости или несправедливости каждого конкретного случая. Что означает выражение «неизбежность войны в ближайшем будущем»[320], на которую ссылается государство в момент упреждающего удара? Как определяется эта неизбежность? Как определить степень близости войны? Вопрос времени в данном случае вызывает наибольшее осложнение, поскольку слишком раннее нападение будет означать не упреждающую, а превентивную войну, под которой Фоушин понимает «удар с целью предотвратить атаку со стороны противника, ожидаемую в отдалённом будущем ― через один, два года или пять лет»[321]

. От политического и военного руководства ситуация упреждающего удара требует принятия тонкого решения: излишняя поспешность будет означать нелегитимную превентивную войну, в то время как затянувшаяся отсрочка может привести к печальным последствиям ― военному поражению или даже разрушению государства. Тем не менее, если удастся найти удовлетворительные ответы на поставленные вопросы, то получится доказать обоснованность упреждающего удара.

Итак, учитывая все возможные варианты, Фоушин называет шесть случаев, согласующихся с принципом правого дела. Три из них относятся к ситуации самообороны: это ответные действия при объявлении войны, ответные действия на начавшееся нападение и упреждающий удар. И три связаны с нападением на другое государство: ответные действия при объявлении войны союзнику, ответные действия на начавшееся нападение на союзника и гуманитарная интервенция. Как замечает Фоушин, попытка ограничить этот список в действительности делает теорию справедливой войны недостаточно всеобъемлющей и не соответствует всему многообразию политической жизни.