Современные классики теории справедливой войны: М. Уолцер, Н. Фоушин, Б. Оренд, Дж. Макмахан

Принцип пропорциональности или соразмеренности (proportionality principle) в контексте jus in bello оценивает силы и средства, направленные на достижение непосредственных тактических целей на каждом отдельном этапе войны ― при наступлении, манёвре или обороне. В VII главе работы «Нравственные ограничения войны» Н. Фоушин в соавторстве с Ги ван Даммом, определяя принцип пропорциональности, указывает на его непосредственное отношение к «общему расчёту баланса пользы и вреда, связанных с осуществлением в ходе войны какой-нибудь конкретной операции или акции»

[328].

Вводя этот принцип, Н. Фоушин особенно подчёркивает важность различения чрезмерных (excessive) и превосходящих (overhelming) сил, которые могут быть использованы в данной ситуации. «В ходе сражения чрезмерные силы наносят значительно больший урон (как противнику, так и своим), чем это требуется»[329]

. Применение чрезмерных средств запрещается принципом пропорциональности, в то время как использование превосходящих сил может быть допустимым. Н. Фоушин для подкрепления этой идеи обращается к утилитарному аргументу. Применение чрезмерных средств будет означать непомерные потери, как людские, так и экономические и даже моральные. Выгода таких потерь неочевидна. Напротив, введение в бой превосходящих сил поможет сократить ненужные потери. Н. Фоушин считает поэтому, что достойное и справедливое поведение на войне будет связано с применением наименее разрушительных средств и выбором наиболее успешной стратегии. Правда, реализовать такой план порой затруднительно вследствие недостатка информации и действия «тумана войны».

В результате, если избежать применения чрезмерных средств невозможно, лучшим решением, по мнению Фоушина, станет отказ от атаки. Это объясняется следующими соображениями. С одной стороны, в ходе ничем не ограниченной войны права людей будут постоянно нарушаться, что не соответствует духу справедливой войны. С другой стороны, утилитаристская оценка неограниченной войны демонстрирует, что такая война будет связана с гораздо большим объёмом насилия, нежели обычная, ограниченная. Этот объём насилия будет в разы превышать уровень, необходимый для успешного завершения войны, а потому он будет попросту бессмысленным.

Так же как и Уолцер, Н. Фоушин считает наиболее важным для всей этики войны принцип дискриминации или различения (discrimination principle). Согласно основному его требованию лица, «принимающие участие в войне, должны проводить различение между легитимными и нелегитимными целями»[330]. К военным, а значит, легитимным целям можно отнести войска, заводы по производству амуниции и прочего военного имущества, линии снабжения и гражданское население, которое работает на армию. Всё прочее гражданское население и промышленность, производящая продукцию мирного потребления, не попадает в число легитимных целей.

По мнению Фоушина, одной из самых больших сложностей в теории справедливой войны остаётся нерешённость вопроса об исключениях. И особенно сильно эта сложность проявляет себя в контексте принципа различения. Этот принцип явно указывает на неприемлемость атаки на невинных, беззащитных людей. Но точного определения невинности нет, и вопрос о выборе цели для нападения всегда будет решаться военными лидерами, исходя из их собственного представления о допустимой мере насилия по отношению к той или иной группе людей.

Мы видели на примере М. Уолцера, что сами теоретики концепции справедливой войны не понимают принцип различения как закон, вводящий абсолютный запрет на нападение на мирное население. Это справедливо и для концепции Фоушина. По его заявлению «принцип различения ― всего лишь важный гипотетический принцип»[331], требования которого не распространяются на ряд исключительных ситуаций. По словам Фоушина, провести однозначное и чёткое разграничение легитимных и запрещённых целей возможно только на бумаге. Во-первых, непосредственно в бою сложно принять точное решение о допустимости атаки на ту или иную группу людей. Во-вторых, нередки случая двойного применения одних и тех же объектов. Всё это делает проведение границ, отделяющих тех, кто может быть подвержен атаке, и тех, на кого нельзя нападать, достаточно сложной задачей.