Современные классики теории справедливой войны: М. Уолцер, Н. Фоушин, Б. Оренд, Дж. Макмахан

По словам самого Н. Фоушина, теория справедливой войны, как она была описана выше, представляет собой компиляцию всей традиции bellum justum. Изначально теория справедливой войны использовала вышеперечисленные критерии jus ad bellum

и jus in bello для описания столкновений между двумя государствами. Несмотря на то, что теория получила своё второе рождение в 60–70 гг. ХХ в., после того, как уже закончились антиколониальные восстания и пост-колониальные войны в Азии и Африке, в том числе наиболее крупный и известный конфликт ― Индо-Китайская война, концепция всё ещё была ориентирована исключительно на анализ войн между двумя государствами и недостаточно хорошо работала для оценки столкновений с негосударственными субъектами. По мнению Фоушина, при попытке применить критерии теории справедливой войны к конфликтам между государством и негосударственным субъектом, возникают сбои. Именно поэтому Н. Фоушин обращает особое внимание на так называемые новые, неклассические войны, когда «одна из сторон обладает значительным преимуществом в числе и/или технике над другой»[332]

.

В этой связи Н. Фоушин делает довольно неутешительный вывод: теория справедливой войны в своей классической форме не очень хорошо подходит для работы с доминирующим в настоящее время типом конфликтов. Современные реалии международных отношений требуют от теории справедливой войны переосмысления или выработки новых критериев, которые отображали бы случаи участия в конфликте негосударственных субъектов (non-state actors). Проблема с классической трактовкой теории справедливой войны возникает, по мнению Фоушина, и ввиду недостаточной проработанности формулировок некоторых принципов jus ad bellum и jus in bello

. Их моральная и практическая составляющие со временем явно ослабли. То есть, сама суть этих принципов вызывает нарекания[333]. Что же касается случая столкновения с негосударственным субъектом, то смысл ряда критериев bellum justum

теряется совершенно. Так, к примеру, принцип легитимной власти, очевидно, не может быть применён к асимметричному конфликту. Хотя мы упомянули ранее, что некоторые теоретики справедливой войны, такие как М. Уолцер, считают возможным получение негосударственным участником международных отношений легитимного статуса при условии получения поддержки со стороны мирного населения, такой субъект всё же вступает в войну нелегитимным образом или, во всяком случае, не совсем легитимным образом. Соответственно, положения теории справедливой войны, которые работают для оценки межгосударственных войн, не могут использоваться для анализа войны с террористами или партизанами.

Роль негосударственных субъектов в вооружённых конфликтах неизменно росла на всём протяжении прошедшего столетия. Понятия классической науки о государстве, той науки, которая развивалась в первую очередь мыслителями-реалистами и предполагала господство и монополию государств на насилие, а также взгляд на политику как столкновение национальных интересов, не отражает в полной мере всю сложность политической реальности нашего времени.

Вторая половина XX в. характеризовалась уходом в прошлое золотой эры классического государства, описанного авторами нововременной политической науки. Главный вызов государству бросают теперь не соседние государства, а иррегулярные силы. Несмотря на то, что война всё ещё остаётся актом насилия, с помощью которого противника заставляют выполнить нашу волю[334], появляются новые формы и виды войны. Примеры военных конфликтов, которые вела Россия в Чечне, США в Афганистане и Ираке, или события в Сирии отчётливо демонстрируют характер современной войны. Борьба ведётся не против государств или народов, но против групп, которые даже не всегда имеют свою территорию: будь то «Аль-Каида», «Ансар-ад-Дин» или «Талибан». Особый случай, ещё требующий своего осмысления, представляет собой Исламское государство ― террористическая организация, объявившая о создании халифата. Довольно запутанная с точки зрения международного права ситуация сложилась на Ближнем Востоке. Такие организации, как Хезболла или Хамас, с одной стороны, называются террористическими организациями, но признаны в Ливане или Ираке, они не имеют государственного статуса, хотя и вступают в военные конфликты с некоторыми государствами, например, с Израилем. Эти негосударственные организацию зачастую получают народную поддержку, поскольку ведут борьбу за конкретные, чётко артикулированные ценности, их идеология проста и понятна.