Современные классики теории справедливой войны: М. Уолцер, Н. Фоушин, Б. Оренд, Дж. Макмахан

Кроме того, всё чаще сами государства обращаются за помощью к иррегулярным группам, в первую очередь, к частным военным компаниям. Так, согласно отчёту, подготовленному специалистами Исследовательского центра Конгресса «Контрактники Министерства обороны в Афганистане и Ираке: общие данные и анализ»[335], на всём протяжении 2000-х доля частных военных компаний среди всех войск, принимавших участие в операциях Соединённых Штатов в Ираке и Афганистане, колебалась в пределах от 10 до 20 %. Получается, что почти пятую часть армейской группировки составляли лица, которые не являются солдатами в классическом смысле этого слова. Мы становимся свидетелями того, как государство, вынужденное бороться с иррегулярными силами, частично устраняется из этой борьбы и передаёт право на ведение войны с ними представителям другого рода иррегулярных сил. Частота и масштаб использования сил подобного рода ― ещё один признак меняющегося мира политики нашего времени.

Задача политической философии в такой ситуации очевидна. Она состоит в разработке новой теории военной этики, которая учитывала бы все реалии нашего времени и позволила бы сформулировать нормы, которыми следует руководствоваться при столкновении с сообществами, подобными государству, но не являющимися таковыми. Теорию справедливой войны необходимо обновить, в противном случае от неё придётся отказаться за ненадобностью. В предыдущей главе мы рассмотрели проект обновления теории справедливой войны Майкла Уолцера и теперь обратимся к предложениям Н. Фоушина, который предлагает разработать, как он это называет, «вторую теорию справедливой войны»[336] (second just war theory). Если первая теория справедливой войны будет использоваться, по мысли Фоушина, для работы с классическими межгосударственными войнами, то вторая будет применяться для оценки вооружённых конфликтов, в которых участвуют негосударственные субъекты. Проект Фоушина предполагает работу с двумя концепциями справедливой войны, которые существовали бы не независимо, но сохранили бы взаимосвязь в рамках одной общей традиции справедливой войны[337]

.

Фоушин берётся за переосмысление теории справедливой войны по ряду причин. Его проект обновления концепции, во-первых, должен сделать теорию более гибкой и практически полезной, что поможет защитить её от нападок критиков. Обращаясь к историческим примерам, Фоушин демонстрирует, что не во всех случаях теория справедливой войны может безошибочно работать, предоставляя верные политические решения. Это значит, что необходимо уточнить её метод и расширить список критериев jus ad bellum и

jus in bello. Во-вторых, изменения в политической среде и системе межгосударственных отношений заставляет его внести преобразования, если не в само ядро теории, то в её инструментарий и методологическую составляющую. Помимо прочего, Фоушина беспокоит вопрос, останется ли теория справедливой войны всё той же концепцией, которой она задумывалась классическими авторами, создавшими её основополагающие принципы, или же она изменится настолько, что перестанет существовать в своём привычном виде и обретёт новую форму. И решение, которое предлагает Фоушин, обусловливается стремлением внести изменения в теорию, но сделать их менее радикальными. Обновить теорию, но сохранить связь с многовековой традицией bellum justum

.

Фоушин видит два пути внесения изменений в теорию. С одной стороны, это можно сделать, дополнив формулировки принципов jus ad bellum и jus in bello необходимыми уточнениями и указав на ряд исключений, которые следует применять при исследовании асимметричных конфликтов. Но такой подход кажется американскому философу излишне сложным. Теория превратится в неудобную, перегруженную систему норм, правил и принципов, использовать которую станет невероятно трудно. Теория потеряет свою целостность и лёгкость и в итоге станет ненужной. Кроме того, в случае модификации теории за счёт включения в одну общую концепцию правил для оценки как межгосударственных, так и асимметричных войн, мы получим теорию, в которой различия между этими конфликтами окажутся размытыми.