Современные классики теории справедливой войны: М. Уолцер, Н. Фоушин, Б. Оренд, Дж. Макмахан

Кроме того, не получает решения вопрос о различии между борьбой с повстанцами и контртеррористической войной. Природа повстанческой и террористической деятельности сильно разнится, хотя, безусловно, обе эти силы являются неклассическими участниками политических конфликтов. Повстанческое движение близко по своему характеру к партизанскому, оно обладает привязанностью к определённой территории. Мятежники, как правило, начинают вооружённую борьбу ввиду недовольства конкретным политическим режимом в отдельно взятой стране, и борьба с ними ведётся в пределах границ этого государства. Пример деятельности Эрнесто Че Гевары, революционера на экспорт, следует считать исключением, объяснить который можно пламенным характером самого Гевары. В свою очередь, террористы в меньшей степени привязаны к конкретным территориям. Борьба ведётся не с одним правительством, а с целой системой мирового порядка. Террористические организации могут поддержать повстанческую деятельность, однако это не означает, что между терроризмом и повстанчеством можно поставить знак равенства.

Стоит сказать несколько слов об общей критике теории справедливой войны, с которой приходится сталкиваться Фоушину. Против теории высказывается четыре основных контраргумента. С точки зрения политических реалистов, в практике международных отношений государства руководствуются в первую очередь собственными национальными интересами. Им нет дела до этики и требований jus ad bellum

и jus in bello

. Если же государства и ссылаются на теорию справедливой войны, то только из-за стремления убедить собственное население и мировую общественность в обоснованности собственной позиции. Таким образом, теория справедливой войны нередко используется в качестве занавеси (window dressing) для оправдания действий, которые на самом деле не отвечают требованиям теории. В борьбе за повестку дня хороши любые аргументы, в том числе и апелляция к этике. Однако на самом деле война обуславливается столкновениями национальных интересов. Государство может уделять внимание нормативным теориям войны. Но это следует признать пустой тратой времени. Теория справедливой войны идеалистична и утопична, поэтому следует обратиться к иным средствам, позволяющим получить конкретные результаты.

Три вышеприведённых критических замечания чаще всего озвучиваются реалистами. По понятным причинам не принимают доводы теории справедливой войны и сторонники пацифизма. Согласно пацифистской доктрине, ни одна война не может быть оправдана, в то время как теория справедливой войны заявляет, что некоторые из них имеют законное основание и ведутся должным образом.

Для реалистов теория справедливой войны ― явная угроза национальным интересам. Как метко замечает Н. Фоушин, государство, которое ведёт войну, ориентируясь на принципы теории справедливой войны, подобно борцу, одна рука которого завязана за спиной. Положения теории справедливой войны ограничивают возможности государства, а значит, концепция опасна для национальных интересов и, следовательно, не нужна. Н. Фоушин отчасти соглашается с этим замечанием: в краткосрочной перспективе, действительно, следовать теории справедливой войны менее благоразумно, однако с течением времени война, которая ведётся с соблюдением норм этики, вызывает меньше критики внутри государства и со стороны международного сообщества, нежели война, поводом которой стало стремление удовлетворить национальные амбиции. Именно консеквенциализм должен убедить стороны вести справедливую войну ― такая война вряд ли сможет стать причиной возобновления конфликта в будущем, поэтому будет служить основанием для более надёжного и справедливого мира.

Причина, по которой люди ведут себя нравственно и выстраивают своё поведение, согласовываясь с этикой, для Фоушина имеет структуральный характер. Реалисты могут сказать, что представления о морали появляются в умах людей в результате действия на них пропаганды. Но для Фоушина этот процесс устроен гораздо сложнее. По его мнению, «западные либеральные общества построены на идеях личного права и уважения»[350]. Такой подход невозможно привить людям одной лишь пропагандой. Это то, что взращивалось в людях западной цивилизации столетиями посредством особого понятия о праве, культуре, религии и этике. И именно такой подход применительно к войне делает затруднительной бездумную атаку на мирных граждан противника и приводит к неприемлемости войны, развязанной во имя национальных интересов.