Современные классики теории справедливой войны: М. Уолцер, Н. Фоушин, Б. Оренд, Дж. Макмахан

Можно выделить пять фундаментальных прав человека, которые обязано защищать государство: безопасность существования, обеспечение жизни, личная свобода, элементарное равенство, общественное признание права собственности. Оренд продолжает здесь традицию, которая восходит к Локку и находит своих сторонников в лице многих современных мыслителей. В частности Дж. Ролз видел в этих правах основу нравственной и политической легитимации правительства: «хорошо организованное нелиберальное общество будет принимать то же самое право народов, что и хорошо организованное либеральное общество. Здесь я понимаю хорошо организованное общество как мирное и не стремящееся к экспансии; его система законодательства удовлетворяет определенным необходимым условиям легитимации в глазах его собственных граждан; и, как следствие этого, общество уважает основные права человека»[371].

Наличие у государства определённых прав, в том числе и права на применение силы и ведение войны, связывается Орендом со способностью государства реализовать права человека. Как правило, государства, соблюдающие права человека, не ведут войны друг против друга. Оренд ссылается на Канта и Майкла Дойла[372]

, чтобы подтвердить это положение, известное под названием «теория демократического мира». Эта концепция содержит в себе одно важное основание, которое кажется Оренду справедливым: «если правительство не заботится о правах собственных граждан, что заставит его беспокоиться о правах иностранных государств и их граждан?»[373]. Такие государства несправедливы, агрессивны, поэтому, по мнению Оренда, нельзя сказать, что они могут рассматриваться как полноправные участники политических отношений. В результате, только минимально справедливые государства обладают в полной мере правами государства (state rights): политическим суверенитетом, территориальной целостностью, правом пользования ресурсами, равенством, признанием, правом на самооборону и возможность применения силы и др[374]

.

Концепция минимальной справедливости и справедливая война

Право ведения оборонительной войны оказывается одной из наиболее важных способностей справедливого государства, с точки зрения Оренда. Развивая свою теорию войны, Оренд реабилитирует не только моральную и политическую философию Канта, но и философию войны Карла фон Клаузевица. Оренд не только свободно обращается к теоретическому наследию Клаузевица, но в каких-то моментах делает его мысль даже более радикальной. Так, известная формула частного определения войны, предложенная Клаузевицем, получает у Оренда неожиданную интерпретацию: «война ― это не только продолжение политики другими средствами; скорее, война ― это то, что создаёт политику (иными словами, господство как таковое)»[375]

. При этом саму войну Оренд определяет как «действительный, преднамеренный и широкомасштабный вооружённый конфликт между политическими сообществами»[376].

Оренд указывает на предельную политизированность войны. «Все войны, в конечном счете, связаны с вопросом об управлении»[377]

, борьба ведётся за возможность принимать решения на данной территории, поэтому её участниками могут стать только политические сообщества, т. е. государства или общности, пытающиеся стать государствами. Поскольку война сопряжена с ужасами и разрушениями, Оренд заявляет о необходимости нравственного ограничения войны. Военная сила должна применяться без нарушений требований морали и права. Оренд полагает, что только минимально справедливое государство может вести справедливую войну, то есть, обладать как законными, так и моральными основаниями для применения военной силы. Обсуждать этическую приемлемость применения вооружённой силы можно лишь в отношении правительства, легитимного не только с точки зрения права, но и с точки зрения морали[378]. Фактически он предлагает ввести прелиминарный принцип jus ad bellum, требующий до начала дискуссии о том, насколько справедливы военные приготовления того или иного государства, удостовериться в нравственной благонадёжности этого государства. Создаётся отчасти парадоксальная ситуация, поскольку любое действие государства, которое не прошло тест на признание минимально справедливым, попросту не может быть признано справедливым, а взаимодействие с несправедливым государством объявляется неприемлемым.