Современные классики теории справедливой войны: М. Уолцер, Н. Фоушин, Б. Оренд, Дж. Макмахан

Итак, только минимально справедливые политические сообщества получают моральную санкцию на применение вооружённой силы, хотя с точки зрения международного законодательства у каждого государства есть равное право на применение военной силы. Война минимально справедливых государств получает моральное обоснование в связи с тем, что целью такой войны становится защита прав человека. Для минимально справедливых государств война не является целью, скорее ситуация войны ― нежелательный, временный момент их политической жизни. Участие в вооружённых конфликтах следует признать обязанностью минимально справедливых государств. Стивен Ли ― ещё один сторонник парадигмы прав человека ― замечает в этой связи, что теория справедливой войны зачастую говорит о дозволении в определённых случаях вступать в войну, но парадигма прав человека всегда указывает именно на обязанность браться за оружие во имя защиты высшей ценности, которой и объявляются права человека

[379]. Минимально справедливых обязаны в определённых ситуациях вступать в войны, поскольку взяли на себя ответственность обеспечивать права человека. В то же время постоянное стремление государства к агрессивным действиям свидетельствует в пользу его недостаточной справедливости.

Естественно, минимально справедливые государства будут вести войны, согласуясь с теорией справедливой войны и ориентируясь на исполнение норм jus ad bellum и jus in bello

. В отличие от Уолцера и многих других теоретиков, Оренд считает, что jus ad bellum и jus in bello, а также

jus post bellum тесно взаимосвязаны[380], и нарушение даже одного из принципов означает невозможность признания войны в качестве справедливой. Война ― это сложный феномен, но вопрос о справедливости может ставиться только в отношении всей войны, а не отдельных её частей. Единство трёх категорий теории справедливой войны Оренд иллюстрирует на примере хирургической операции, в которой можно выделить подготовительную фазу, саму операцию и период реабилитации. Несмотря на то, что каждая из этих фаз должна быть проведена в строго определённое время, все они подчинены решению общей задачи, а об успешности операции нельзя говорить, если на каком-то из этапов были допущены ошибки.

Война, в которой нарушается какой-либо из принципов ad bellum, in bello

или post bellum, признаётся агрессивной. Но Оренд указывает на неопределённость понятия агрессии в международном праве. В связи с этим появляется важная задача, за решение которой, по мнению Оренда, должна взяться теория справедливой войны. Она состоит в обеспечении метанормативного содержания конвенций, резолюций и иных документов, составляющих корпус международного права, которое хотя и запрещает агрессивную войну и утверждает право народов на мир, не даёт разъяснений тому, почему агрессия должна считаться преступной. Теория справедливой войны выполняет объяснительную функцию и дополняет нормы международного права этическими аргументами, она должна раскрывать содержание ценностей невмешательства и ненасилия, декларируемых в законах.

Оренд предлагает понимать агрессию как принуждение людей к выполнению чужой воли посредством применения психологического давления или физического насилия[381]. В ходе агрессивной войны нарушаются не только права, которым обладает государство, но и права человека, в первую очередь право на безопасность и свободу. Существенным для понятия агрессии оказывается международный уровень осуществления такого принуждения и стремление к политическому доминированию, которое, по мнению Оренда, служит основной причиной всех несправедливых войн. С другой стороны, в праве на отражение такой агрессии и состоит ключевое свойство государства, призванного обеспечить безопасность собственных граждан. Право на ведение оборонительной войны закрепляется как право, непосредственно следующее из права на самоопределение, политического суверенитета и принципа территориальной целостности. Это базовое положение международного права в теории справедливой войны подвергается уточнению: легитимным следует признать режим, который действует в соответствии с требованиями морали, а не тот, что оказался самым сильным в данном регионе и при этом игнорирует права и свободы человека.

Jus ad bellum