Спин

– Он проходит через приемную так, словно я пустое место! Да, это мелочи, но не сказала бы, что он сердечный парень. Как продвигается его лечение?

– Нет никакого лечения, Молл. Он заглядывает поговорить.

Молли видела карточку Джейсона, но в ней не было ни единой записи об атипичном рассеянном склерозе.

– Ага, ага. Иной раз ему так не терпится пообщаться, что он аж спотыкается. Нет-нет, не нужно ничего объяснять. Но, чтоб ты знал, я не слепая. Как бы то ни было, он сейчас в Вашингтоне?

В Вашингтоне Джейсон бывал чаще, чем во Флориде.

– Сейчас у него особенно много встреч. Скоро выборы, и все пытаются застолбить себе местечко.

– Стало быть, что-то намечается.

– У него всегда что-то да намечается.

– Я про «Перигелий». Вспомогательный персонал всякое замечает. Вот, к примеру, знаешь, что странно? Мы только что купили еще сотню акров земли к западу от забора. Об этом мне Тим Чесли рассказал, фонотипист из отдела кадров. Говорит, на той неделе приедут землемеры.

– Зачем?

– Никто не знает. Может быть, расширяемся. Или же на нашем месте откроют торговый центр.

Так я впервые об этом услышал.

– Ты не в теме, – улыбнулась Молли. – Нужно водиться с инсайдерами. Вроде меня.

* * *

После ужина мы поехали на квартиру к Молли, где я и заночевал.

Не стану описывать жесты, взгляды, прикосновения, посредством которых мы творили нашу близость. Не потому, что я ханжа, нет. Потому что я, похоже, об этом забыл. Из-за времени, из-за перестройки организма. Не могу не отметить парадокс: я запросто цитирую статью, которую мы обсуждали, и помню, что Молли заказала тем вечером в «Чампс»… Но от нашей тогдашней ночи остался лишь выцветший образ: тусклая комната, влажный бриз закручивает шторы на открытом окне, зеленые глаза Молли смотрят в мои глаза.

* * *

Не прошло и месяца, как Джейс вернулся в «Перигелий». Вышагивал по коридорам с такой важностью, словно его распирало от прилива небывалой энергии.

С собой он привез армию охранников в черном, представлявших невесть какое ведомство; считалось, что они работают на Государственное казначейство. Следом явились батальоны поскромнее: сперва подрядчики, а после них замерщики. И те и другие шныряли по коридорам, отказываясь вступать в разговоры с резидентами фонда. Молли регулярно пересказывала мне слухи: то территорию хотят выровнять, то собираются расширить; то всех нас уволят, то всех повысят. Короче говоря, что-то назревало.

Почти всю неделю Джейсон не выходил со мной на связь. Затем – в четверг, во второй половине дня, когда ручеек пациентов иссяк, – Джейс позвонил мне в кабинет и велел явиться на второй этаж: «Хочу тебя кое с кем познакомить».

Не успел я дойти до лестничного колодца (с недавних пор он находился под усиленной охраной), как эскорт вооруженных людей (у каждого на груди универсальный пропуск) подхватил меня и препроводил в конференц-зал второго этажа. Очевидно, меня вызвали не просто поздороваться. Здесь была утроба «Перигелия», где творились такие дела, знать о которых мне не следовало. Но Джейсон, по всей видимости, вновь решил поделиться со мною секретами. Приятно, но страшновато: у Джейсоновых тайн всегда имелась неприглядная сторона. Сделав глубокий вдох, я ввалился в конференц-зал.

Я увидел стол красного дерева, полдюжины плюшевых кресел и двоих мужчин.

Одним из них был Джейсон.

Второго я сперва принял за ребенка. Жутко обгоревшего ребенка, отчаянно нуждающегося в пересадке кожи: по крайней мере, на первый взгляд. Этот индивидуум – примерно пяти футов росту – стоял в углу комнаты, одетый в синие джинсы и белую хлопчатобумажную футболку. Плечи у него были широкие, глаза круглые, с покрасневшими белками, а руки чуть длинноваты для его укороченного торса.

Но сильнее всего меня поразила его кожа: матовая, угольно-черная и абсолютно безволосая. Не морщинистая в привычном смысле этого слова – она не висела на костях, словно шкура бладхаунда, – но глубоко текстурированная, бороздчатая, словно корка мускусной дыни.

Человечек шагнул вперед и протянул мне маленькую морщинистую руку. Я нерешительно пожал ее. Пальцы на вид как у мумии, подумал я. Но мясистые, словно листья пустынного растения. Я будто стиснул пригоршню побегов алоэ вера, и те ответили рукопожатием. Существо растянуло губы в улыбке.

– Вон! – воскликнул Джейсон.

– Вон?.. Что? – не понял я.

Незнакомец расхохотался, демонстрируя крупные тупоконечные, безукоризненно ровные зубы.

– Обожаю эту шутку! – произнес он. – Сколько раз слышал, и всегда смешно!

Полностью его звали Вон Нго Вен. Он прилетел с Марса.

* * *

Марсианин.

Обманчивое определение. У марсиан богатая литературная история, от Уэллса до Хайнлайна. Но в реальности Марс, конечно же, был мертвой планетой. Пока мы его не оживили. Пока не вывели собственную породу марсиан.