Спин

Передо мной, несомненно, стоял живой представитель этой породы, гуманоид на 99,9 процента, хоть и скроенный по непривычным лекалам. Человек с Марса, потомок колонистов с историей длиною в сотню тысяч лет – разумеется, по летоисчислению Спина, ибо люди отправились на Марс всего лишь два земных года назад. Марсианин говорил на педантичном английском: акцент отчасти оксфордский, отчасти нью-делийский. Марсианин прошелся по комнате. Марсианин взял со стола бутылку, открутил крышечку, сделал большой глоток. Марсианин отер губы рукой. На морщинистой коже марсианина остались капельки воды.

Я сел и старался не пялиться на марсианина, пока Джейсон все объяснял.

Ниже привожу его рассказ: в чем-то упрощенный, а в чем-то расширенный подробностями, которые я узнал позже.

* * *

Марсианин покинул свою планету незадолго до того, как ее заключили в мембрану Спина.

Вон Нго Вен, историк и лингвист, по марсианским меркам довольно молодой (пятьдесят пять земных лет), в превосходной физической форме. По профессии ученый, в данный момент без постоянного места работы. Трудился в сельскохозяйственных кооперативах – то в одном, то в другом – на общественных началах; провел искрень-месяц в дельте реки Кирьолох (мы называли эти места равниной Аргир, а марсиане – «эпу Барьял», равниной Барьял), после чего получил повестку: пришла пора отдать долг родной планете.

Подобно тысячам мужчин и женщин своего возраста и социального статуса, Вон подал несколько заявлений в комитеты, координирующие план путешествия на Землю, но вовсе не ожидал, что выберут именно его. По природе своей Вон был относительно застенчив и предпочитал не отдаляться от границ своей префектуры, разве что путешествовал по ученым делам и ездил на семейные встречи. Получив повестку, Вон впал в глубочайшее смятение и, не вступи он недавно в Четвертый возраст, пошел бы на попятную. Ведь непременно найдется человек, более пригодный для этой задачи. Оказалось, не найдется: власти настаивали, что биография и таланты Вона как нельзя лучше подходят для подобной затеи. Поэтому Вон, уладив те немногие дела, что у него были, сел на поезд и явился на космодром, расположенный в Базальтовой суши (на наших картах эта местность называется Фарсидой), где его подготовили к дипломатической миссии: ему предстояло отправиться на Землю в качестве посла Пяти республик.

Марсианские технологии уже освоили транспортировку людей сквозь космические пространства, но это произошло совсем недавно. В прошлом руководящие советы Республик считали подобные поползновения в корне неразумными, ибо они с высокой долей вероятности привлекут внимание гипотетиков, приведут к напрасной трате ресурсов и не обойдутся без крупномасштабного промышленного производства, тем самым нанося сокрушительный (в том числе и финансовый) удар по чрезвычайно уязвимой биосфере, требующей самого тщательного управления. Консерваторы от природы, марсиане питали инстинктивную склонность к тезаврации. За долгие тысячелетия им удалось развить простые и биологические технологии до впечатляющего уровня, но скромный индустриальный фундамент и без того уже нагрузили сверх всякой меры, затеяв беспилотные исследования крошечных (и, как оказалось, бесполезных) естественных спутников планеты.

Однако марсиане уже несколько веков устремляли задумчивые взгляды в сторону Земли, окутанной саваном Спина. Марсиане помнили, что эта темная планета – колыбель человечества, а благодаря телескопическим наблюдениям и данным, полученным с запоздавшего ковчега ЯЭДУ, выяснили, что окружающая Землю мембрана – вполне проницаемая штука. Марсиане знали о темпоральной природе Спина, хотя оставались в неведении относительно его движущих механизмов. Считалось, что полет с Марса на Землю возможен, но непрактичен и труднореализуем. В конце концов, Земля погружена в почти полный стазис; оказавшись по ту сторону ее мембраны, путешественник попадет в ловушку на многие тысячелетия – даже если (по собственным подсчетам) отправится домой на следующий день.

Но не так давно бдительные астрономы заметили, что в сотнях миль над полюсами Марса потихоньку образуются кубообразные конструкции: артефакты гипотетиков, почти идентичные тем, что зависли над полюсами Земли. Спустя сотню тысяч лет безмятежного одиночества Марс все-таки привлек внимание безликих и всемогущих существ, с коими делил Солнечную систему. Напрашивался неизбежный вывод: вскоре над Марсом появится собственная мембрана. Могущественные фракции взялись спорить, не пора ли обратиться за советом к ветерану Спина: статичной черной Земле. Сосчитали скудные ресурсы. Разработали и изготовили космический корабль. Прислали повестку Вону Нго Вену, лингвисту и ученому, ибо он обладал глубокими познаниями в земной истории (вернее, в тех ее фрагментах, что дошли до наших дней) и неплохо знал земной язык. Не сказать, что Вон Нго Вен этому обрадовался. Напротив, он пришел в состояние тихого ужаса.