Средь тяжкого труда и скорби

— Простите, что прерываю, милорд, — сказал коммандер Алвин Хапар, следуя за Сабраханом в дневную каюту и вытягиваясь по стойке смирно со шляпой, зажатой под мышкой. Он был примерно тридцати лет, темноволосый, стройный, с роскошными усами. По мнению Тирска, он также был очень умным молодым офицером, и именно так он занял должность, которая называлась бы начальником штаба на Старой Земле… или в имперском чарисийском флоте. Его сопровождал другой офицер в форме лейтенанта, которого Тирск никогда раньше не видел.

— Я знал, что вы собираетесь поговорить с капитаном о новом оружии, — продолжил Хапар, — и я подумал, что должен привлечь ваше внимание к лейтенанту Жуэйгейру, пока вы это делаете.

— Действительно? — Тирск откинулся на спинку кресла, положив локти на подлокотники, и задумчиво посмотрел на Жуэйгейра.

Лейтенант Жуэйгейр был даже моложе Хапара — на самом деле, он, вероятно, был моложе сэра Абейла Бардейлана, флаг-лейтенанта Тирска, — со светлыми волосами и глазами, которые менялись от светло-карих до темно-карих. Он был мускулистым парнем и довольно высоким; ему приходилось стоять, сгорбив плечи и согнув шею, чтобы пробраться через палубу, не раскроив себе череп. Тирск был гораздо ниже ростом, и он почувствовал укол сочувствия, представив, сколько головных болей, причиненных самому себе, должно быть, испытал Жуэйгейр на борту корабля.

— И почему ты решил, что должен привлечь мое внимание к лейтенанту, Алвин? — мягко спросил он.

— Потому что у него есть идея. Поначалу это звучит довольно нелепо, и признаю, что мне было не особенно интересно, когда он обратил на это мое внимание сегодня утром, На самом деле, мне было явно неинтересно, но он настойчивый тип, и поскольку вы заставили меня инвентаризировать эти неуловимые, исчезающие якорные цепи, я решил, что, ах, готов отложить свои жизненно важные труды на достаточно долгое время, чтобы выслушать его. — Коммандер улыбнулся своему начальнику, но затем выражение его лица стало серьезным. — Оказалось, я рад, что сделал это. Как я уже сказал, это звучало нелепо, когда он начал, но то, что он хотел сказать, на самом деле начало обретать смысл, когда я это выслушал. На самом деле, думаю, в этом есть большой смысл.

Жуэйгейр явно нервничал. Однако, если Тирск не ошибался, большая часть этой нервозности исходила от того, что он оказался лицом к лицу с адмиралом, а не от каких-либо сомнений по поводу какой-либо причудливой идеи, которая могла прийти ему в голову. Эти глаза странного цвета были слишком ровными и спокойными для человека, который чувствовал неуверенность.

— Хорошо. — Граф взмахнул рукой в приглашающем жесте. — Почему бы вам не пойти дальше и не рассказать мне об этой вашей идее, лейтенант Жуэйгейр?

— На самом деле я взял на себя смелость попросить лейтенанта принести несколько набросков его предложения, милорд, — вставил Хапар, указывая на тяжелый конверт под правым локтем Жуэйгейра.

— И я с удовольствием посмотрю на них… наверное, — любезно сказал Тирск. — Однако сначала давайте послушаем, как лейтенант объяснит это мне. В конце концов, — он улыбнулся, — если это окажется хорошей идеей, я, вероятно, обнаружу, что объясняю это довольно многим людям, которым будет не интересно смотреть на эскизы и диаграммы. Возможно, я смогу получить несколько советов от лейтенанта, которые помогут мне произвести на них впечатление, если это произойдет.

Жуэйгейр слегка вздрогнул от улыбки графа, но его глаза твердо встретились с глазами Тирска, и адмирал с одобрением отметил эту выдержку.

— Очень хорошо, мой господин, — голос Жуэйгейра был глубоко звучным, несмотря на его молодость. — На самом деле я думал о слухах о том, что произошло в Итрии, и о том, что мы могли бы сделать, если бы оказалось, что они верны, чтобы улучшить наши собственные шансы против еретиков. У меня не было доступа ни к одному из официальных отчетов, но из того, что я слышал, кажется очевидным, что еретики нашли способ заставить свой снаряд взорваться. Предполагаю, что это означает, что они нашли способ поместить заряд пороха внутрь выдолбленного ядра и каким-то образом заставить его взорваться после попадания в цель, что кажется мне немного более сложной задачей, чем некоторые люди могут подумать. — Он быстро поморщился. — Моя семья была литейщиками со времен моего прадеда, милорд, — объяснил он, — и я пять лет учился у своего дяди Томиса, прежде чем поступил на флот. На самом деле, именно поэтому адмирал Тирнир поручил мне помочь разработать новые орудийные лафеты и установки. Так что я подозреваю, что у меня есть лучшее представление, чем у большинства людей, о некоторых трудностях, с которыми, должно быть, столкнулись еретики, заставляя работать пустотелые взрывающиеся ядра, особенно когда дело доходило до того, чтобы заставить их взрываться надежно и последовательно. В любом случае, однако, это истории, которые я слышал, и я слышал некоторые… дополнительные слухи, — он, казалось, тщательно подбирал слова, заметил Тирск, — что может быть возможно для нас.