Средь тяжкого труда и скорби

Подобные мысли возникали у него далеко не первый раз, но в последние дни они были мрачнее тучи. Темно от осознания того, сколько миллионов сиддармаркцев погибло за прошедшую зиму, сколько тысяч еще согнано в лагеря инквизиции даже сейчас. О том, что должно было случиться с отрядом Мартина Тейсина, несмотря на мужество, решительность и мастерство его людей, потому что никто из них не был ПИКОЙ. Это было даже уродливее, чем он боялся, и количество невинных людей — гражданских лиц, женщин и детей, а не только солдат или моряков, — сползающих в пасть монстра, было более отвратительным, чем он мог себе представить.

И снарки Совы позволяют ему видеть каждый ужасный момент этого.

Он стоял, глядя на усиливающийся ад, который был семафорной станцией — «цель дельта», название, которое он дал ей в какой-то тщетной надежде, что это может превратить то, что он должен был сделать, в настоящую военную операцию, а не просто убийство — и смотрел, как дым поднимается в ночь.

Спасибо тебе, Боже, — мысленно сказал он. — Спасибо, что, по крайней мере, ни на одной из них не было никого, кроме дежурных смен.

Он не знал, имеет ли он право больше благодарить Бога, но это не делало его менее благодарным.

Он еще мгновение смотрел на пылающий погребальный костер своих последних жертв. Затем он повернулся на каблуках и пошел прочь от этого места смерти к своему ожидающему разведывательному скиммеру.

* * *

— Капитан Тейлар освободил шлюз, сэр.

Барнс кивнул в ответ на сообщение связиста о том, что «Хадор» Тейлара и три его баржи только что прошли через последний набор шлюзов на реке Айс-Эш, прежде чем от нее на запад отошел канал Гуарнак-Айс-Эш. Они уже два часа плыли по реке со скоростью всего десять узлов, на которые были способны с баржами на буксире и преодолевая течение, но «Делтак» пересек невидимую границу между все еще лояльной территорией провинции Нортленд и враждебной территорией Нью-Нортленд более десяти часов назад, и солнце стояло высоко над горизонтом. Обслуживающий персонал канала на шлюзах, которыми они только что воспользовались, со времен восстания сократился до минимума, и большинство из них спали, когда морские пехотинцы полковника Уинтана Хариса тихо подплыли к берегу и постучали в двери их спален. Удивление приверженцев Храма, увидевших каких-либо врагов, и особенно чарисийских морских пехотинцев, в трехстах пятидесяти милях по прямой от ближайшей соленой воды, было… глубоким. Реакция обслуживающего персонала канала на команду Барнса, когда два извергающих дым броненосца водоизмещением в тысячу двести тонн и шесть «деревянных» барж беспрепятственно прошли через шлюз, была намного хуже. После этого они были в таком шоковом состоянии, что выразили лишь символические протесты, когда их запихнули на борт одной из этих барж в качестве пленных.

Броненосцы до сих пор видели очень мало барж, а то немногое, что они видели, было привязано вдоль берега реки, пока они не прошли мимо. Кавалерийские патрули, прочесывающие дороги по обе стороны Айс-Эш, следили за этим, пока они были на дружественной территории, и более чем на пятьдесят миль вглубь Нью-Нортленд, если уж на то пошло. С этого момента удобной кавалерии не будет, и Барнс засунул руки в карманы кителя вместо того, чтобы нервно вытирать их о брюки.

— Очень хорошо, Абьюкира, — сказал он связисту. — Подтвердите его сигнал, а затем поднимите сигнал о продолжении.

— Есть, есть, сэр.

— Скорость тринадцать узлов, оба двигателя.

— Вперед тринадцать узлов, есть, сэр.

Снова зазвонили телеграфы, и Барнс услышал, как телеграфист склонился над бронзовой трубой — «голосовой трубой», как назвал ее мастер Хаусмин, — в машинное отделение, чтобы подтвердить относительную скорость по воде. Учитывая течение в три узла, их истинная скорость составила бы всего десять узлов, но к настоящему времени лейтенант Бейристир и его нефтяники имели очень хорошее представление о том, сколько оборотов в минуту соответствует заданной скорости, и Барнс мог рассчитывать на телеграфиста, который научит их любым тонким настройкам.

Было так удобно иметь постоянный указатель скорости здесь, на боевой рубке, подключенный к винту в закрытом туннеле питометра под килем «Делтака».

Смирись с этим, — подумал он с иронией. — Все твои опасения по поводу «правильных военных кораблей» — это затухающая остаточная борьба с тем, как сильно тебе нравится то, что может сделать этот корабль, Халком!

— А теперь, мастер Миклейн, — он повернулся к лоцману каналов, — полагаю, это зависит от вас.

— Да, капитан, думаю, что это так.