Статьи и проповеди. Часть 14 (17.05.2018 – 23.07.2019)

Мы не молимся об упокоении Серафима Саровского с вами и не служим панихиды по Чудотворцу Николаю, находясь в совершенной уверенности, что это – люди Божии, что они «во Святых водворяются» и что к ним относятся слова апостола Павла: «Мы приступили к горе Сиону, как к некому торжествующему Иерусалиму Небесному, к Церкви первородной, к духам праведников, достигших совершенства» (см. Евр. 12:22-23). И у нас есть твердое убеждение, что огромное количество людей, которых мы называем святыми (неложноназываем их – святыми), они с Богом навсегда. «Свят Господь!» – так мы с вами говорим. «Свят Господь Бог наш, яко свят Господь Бог наш – над всеми людьми Бог наш!» (Ектения по канону на Воскресном Всенощном Бдении). И Он Сам говорит про Себя: «Я – свят есть, и вы – святы будьте!» (1Пет. 1:16). Заповедь святости – это заповедь, обращенная к человеку. Есть те (люди), которые от Бога освятились и с Богом навсегда соединились. Это и есть цель человеческой жизни: «Так просветить надо свет ваш пред человеки, что Господь наш, видя ваши добрые дела, и прославит Отца вашего, иже есть на небеси» (Мф. 5:16).

Обратите внимание, как много говорится в Евангелие (и вообще – в Божьем Слове) о свете. «Господи, во Свете Лица Твоего пойдем и о Имени Твоем возрадуемся вовеки» (Причастный стих Преображения Господня). Богослов Иоанн говорит: «Бог – есть свет и нет в Нем никакой тьмы» (1Ин. 1:5). «И да просветится свет ваш!» (см. Мф. 5:16).

Какой «свет наш»? – (по-житейски если сказать). Ну какой «свет наш» просветится? Ну «что» есть человек? Ну – тьма тьмущая и головешка недымящаяся. А он нам – «Просветится свет ваш, чтобы видели вас просветленными, очищенными, обожеными, святыми, не сомневались, что вера ваша истинная, на вас глядя – сомнения нет». Да – так должно быть в идеале. Господь Бог не стыдится называть Себя именами человеческими. Называет Себя: «Я – Бог Авраама, и Бог Исаака и Бог Иакова» (Мф. 22:32). Это – Он сказал, значит, Авраам, Исаак и Иаков имеют такое достоинство перед лицом Божиим, что Он не стыдится связать Свое имя и естество Свое с теми, кто угодил Ему на земле.

Люди, когда смотрели на страдания христианские – они (часто) говорили, что: «Я не понимаю вашей веры, но то, что Бог ваш – Свят и Бог ваш един такой и другого такого нету (Он – Бог – Георгия, Бог – Димитрия, Бог – других мучеников), – в этом нет сомнения». «Велик Бог христианский и я – христианин!» – так кричали многие мучители, которым повелевали терзать, строгать и мучать бедные тела святых страдальцев.

Вот об этом, сегодня мы должны, собственно, и говорить. Потому что – Григорий Палама, (архиепископ Солунский города Фессалоники, живший за сто лет до падения Константинополя, в четырнадцатом веке) посвятил свою жизнь тому, чтобы разговаривать с людьми о том, кем они должны быть. Христианство не исчерпывается моралью, христианин – это не есть просто «добрый человек», который готов на самопожертвование, готов на взаимопомощь, готов на какие-то добрые дела. Это все, так сказать, некий «детский садик» христианства. И сложность (некоторая особенная сложность сегодняшнего дня) заключается в том, «что» (!) нам нужно говорить. То есть – мы не можем не говорить про Григория Паламу, но предметы, поднятые им наверх, и обсуждаемые им в жизни, и доказанные им самим собою в жизни, – они так высоки, что мы стоим перед некой дилеммой. Это все равно, что пойти сегодня в садик и рассказывать сегодня детям в садике, например, смысл романа Шолохова «Тихий Дон». (Это в лучшем случае). Дети бы слушали нас, конечно, внимательно – но они бы ничего не поняли, и мы бы чувствовали себя в странном положении. Мы сегодня вынуждены говорить с людьми об очень высоких предметах, до которых все мы (и пастыри – в том числе) просто – преступно не дотягиваем.

«И не говорить про это – нельзя, а говорить про это – сложно».

О чем нужно говорить вам («нам» –… мне… вам)?

О том – чтобы мы… ну, не развлекались умом на молитве, о том – чтобы мы, в конце концов, прекратили болтать друг с другом – хотя бы в храме, хотя бы в церкви. Потому что – каждый раз, даже… вот с Чашей выходишь… говоришь: «Сие есть – Истинное Тело, сие есть – Истинная Кровь», нет: стоит какая-то кумушка, «трепется» языком, потому что – она думает, раз она стоит возле стенки, то ее не видно и болтовня ее никому не мешает. Дело не в том – мешаешь ты или не мешаешь, дело в том – что ты не понимаешь, где находишься. Это все равно, что «к царю пришел, к царю спиной повернулся и разговариваешь со своей товаркой о том, по сколько продаются яблоки в магазине». Это – просто безобразие!