«Петр Николаич! Где вы? Поскорее!Здесь выставили первое окно,А вы пропали!» Паутины, рея,Струились у стекла. У мух давноПо закоулкам шли переговоры —Вот поползли сквозь сон, вот сорваласьОдна и полетела. Бились сторыОт ласкового ветра. Вот алмазКапели Каде угодить в прическуХотел, но Петр поймал на палец слезку,И Кадя слезкой ярко-золотойСвой глаз утерла, как святой водой.
XIV.
Безумно в солнце верили березы,И их безумье создало весну!Дрожат и млеют солнечные лозы,Связав в ветвях поющую струну.Шумят тяжелым ровным шумом сосны:«Ну да, мы правы снова, как всегда -Наследуют унылым зимам весны,И претворенный снег весенняя вода!У нас внизу закаменели корни -Дыши, весна, на землю чудотворней,Чтобы вокруг, добыча жадных пчел,Нежнейший ландыш радостно зацвел!»
Часть вторая
Поговорим о странностях любви!
А. Пушкин.
Глава первая
I.
Тоскливый перезвон Страстной недели…На мокрой паперти огромные следы,В щель тяжкой двери тусклый блеск купелиИ маленьких старух гнилые лоскуты.Шипящие по плоским лужам шины,Слезливый дождь на черные зонтыИ схимников-городовых резины,И — с постным маслом на лотках блины…На тумбы вскакивают, как эквилибристы,Бегущие без ранцев гимназисты,И из прикрытого брезентом кувшинаУж тянут дулевую воду без конца.
II.
В Страстную пятницу, на похороны Бога,На страшную легенду Четырех,Раскрылась ночь своею бездной строго,И ковш медведицы к ее престолу лег.Застыли грудами мучнистые бульвары,И реки улиц с четками огнейБеззвучно рухнули в унылые кошмарыВорчливо спутанных стремительных теней.Драконовыми пастями подъездыСмотрели в узкие унылые проездыС холщевой вывеской — «портниха Делярю»,С автомобилем, наклоненным к фонарю.
III.
Единый день, единая субботаНа утро мглистая над городом взойдет;Тумана хмурого растянутся тенета,И кто-то серый в окнах промелькнет,Тоскливее гудок на фабрике застонетИ, прежде чем уйти из черного депо,Локомотив, попятившись, зазвонитЧугунным буфером пугливо и слепо…И мироносицей, скользя в ненастном дымe,У гроба Господа — в унылой мгле, как в схиме,-В тоске унылые склонит колени даль,Встречая солнца тихую печаль.
IV.
«К Спасителю!» — решили Петр и Кадя.Уютно-пуст был чистенький трамвай…На эти бра, на яркость стекол глядя,Петр думал: «Это ты, почтенный Разгуляй!Где ж пустыри, откуда из канавыБывало стрелы мы пускали в караул?Из полосатой будки бударь бравыйГрозил нам алебардой… Он здесь блюлГусей директорских, сидел на портомойне,Бранился с прачками обидно, но пристойно,И хвастался: «Когда, сказать вам не берусь,А до гимназии здесь жил гадатель Брюс!»