Вечер. Посвежело.Звенят в колодце ведра то и дело,Собаки лают. На востоке тьма,На западе кровавая тесьмаЗакатная. Нам песня рассказала,Как Бондаривна о беде узнала.Шепнули люди: «Убегай скорей!Ты не найдешь защиты у людей, —Канёвский-пан не шутит, судит скоро…»Оврагом, лесом да в ночную поруБежала Бондаривна от врага,—Но где ступала девичья нога,Где черевички легкие ступали,Там алой крови струйки побежали…Так черный всадник, солнышко догнав,Схватил его за золотой рукав,С размаху круто полоснул булатом,И кровь зарделась в небе бледноватомИ огненной струей ушла в зенит.Веселья столько, что в ушах звенит,У пана Пшемысловского в покоях!Где пять панов уселись — словно сто их!Сегодня Людвиг — сын «поры златой» [111] —Велел накрыть столы, где меньше зной,Под липами — там светотень живая,Узоры ювелирные сплетая,Стелила легкий силуэт ветвей.А дальше, несколько шагов левей,Под вишней — старый погреб, память деда.Вдруг деловито подтолкнул соседаПан Замитальский: мол, гляди, гляди!И прошептал: «Немножко подожди,Немножечко…»
Сосед
Ну, выдумал потеху!
Второй
Уж это да, не оберешься смеху!
Первый
Покойный дед мой… это было в год,Когда он с вашим дедом шел в походНа…
Второй
Как же, как же! Их обоих вместеВписали в книгу доблести и чести.
Первый
Да, да! Да, да! Так дед еще, скажу,Умел шутить… А я не нахожуТеперь веселья прежнего!