Тает месяц в ночах,Словно вылит из воска,В оренбургских степяхСнова красное войско,А ковыль пожелтелНа исходе весны,И томит партизанаПрошлогодняя рана,И бегут по курганамПотаенные сны.На дорожном привале,У широкой горы,Где орлы пировали,Догорали костры, —Партизаны сиделиНа разубранных седлах,Вспоминали походы,Хитрость дутовцев подлых,Песню старую пели,Струн заветных касаясь:«Нету ласковей болеОренбургских красавиц.Пуховой полушалокНа пригожих плечах…Я тебя повстречалаВ заповедных степях…»А утрами глухимиПтичьи стаи летят —То на север далекийГуси-лебеди мчат.По тропам позабытым,Где гремели копыта,Как зажглись на закатахЗолотые огни,Мы от сел небогатыхШли безвестной тропою.Протекали рекоюПартизанские дни.Выходили за намиБатальоны в туман,Гордо реяло знамя —Дар самарских крестьян.И, сметая преграды,В непокое ночейМчались наши отрядыВ глубь ковыльных степей.1934
103. «В ночном краю, в краю туманном…»
В ночном краю, в краю туманном,Огнями жаркими палим,Таился город безымянный,Грустил над озером большим.Мы мчались вместе с другом добрымК большому городу тому —По черепам, по конским ребрам,По склонам, падавшим во тьму.Туда пути бродяги знали,Но мы бродяжек не нашли,Орлы над озером леталиИ мертвый город стерегли.Искали мы в лугах окружныхСледы, что выбиты до нас,—По желтым кручам троп верблюжьихТянулся прошлого рассказ.Туман клубился, и нежданноМы увидали на зареВ холодной дали край лиманаВ солончаках и серебре.В тревожный день вела дорогаЗа отдаленный поворот,Нахохлившийся коршун строгоВстречал у городских ворот.Тот город вытоптан когда-тоБыл Тамерланом. В мгле ночнойЯ снова вспомнил дым закатаИ конский топот за рекой.Прошли года, — опять полямиБежит проселок в тишине.Опять глухими колеямиМы проскакали при луне.Но там, где мнился мертвый берег,—Бормочет тополиный сад,Скрипит весенней ночью деррик,Лебедки глухо дребезжат.И ветер полночи полощетЗнамен тяжелые шелка,—Озарена огнями площадьС названьем нашего полка…1934