Смерть — океан, которому во властьДана лишь наша низменная часть;Его грозящий вал не досягнет[1156]До горных стран души, ее высот.Но волны бьют, грызут и рушат брег,Когда теряет друга человек.Навстречу им — ручьи сердечных гроз;Но даже токи наших высших слез —Тех, что грехи друзей смывать должны,Становятся от скорби солоны.[1157]Твердь более не делит воды надИ под[1158]— потоп не ведает преград.[1159]О человек! ты жалишь сам себя(Как скорпион), терзаясь и скорбя.Очками слез мы лишь себя слепим,Зря только горе, а не что — за ним.Нет, смерть урона ей не нанесла!Как буря, берег окатив, смелаС песка размётанной листвы узор, —Так смерть с усопшей смыла смертный сор.В Китае, глиняный зарыв сосуд,[1160]Фарфор через столетье достают;Так эта плоть — сияющий покровИз яхонтов, сапфиров, жемчугов —В могильном тигле претворится в туВсезаключающую красоту,Из коей, этот мир спалив,[1161] ГосподьСоздаст нетленную, иную плоть.Урон с прибытком часто Заодно;Смерть поражает наше тело,[1162] ноИз поражения того душаВыходит чище, боле не греша.Лишь праведники в правоте своейНе знают смерти; гроб для них — трофей.Вот так она две смерти погребла[1163]В одной, отныне чуждая для зла;Пусть грех подъемлет дерзкое копье —Несокрушима девственность ее.Как, помнится, печалилась онаНе от греха — от малого пятнаНа снежной белизне.[1164] Ведь, говорят,Зерцало треснет, если капнет яд.[1165]Она грешила, мнилось, лишь затем,Чтоб не прослыть безгрешною совсем.[1166]Казался ложью ей любой изломПравдивости; в ее глазах грехомБывало то, что лишь когда-нибудьМогло бы вывести на грешный путь.Быстрей, чем огнекрылый херувим,[1167]В тот дом, пред коим наши домы — дым,Ее душа, смирением светла,По лестнице своих же слез взошла.[1168]Не стану толковать, как хорошаДля неба будет милая душа,Скажу, как хороша была для насОна, опровергая каждый часТу ересь, что давно пора забыть:Мол, женщина не может другом быть.Поведаю о леди столь святой —Поверят ли, что речь о молодой?О свет, исторгнутый из нашей тьмы!Да возликует Смерть, а с нею — мы.