Стихотворения и поэмы в 2-х т. Т. I

Рябой пустырь. Колдобины и ямыПокрыты рыжею щетиной трав,Продольные уродливые шрамыДавно зарубцевавшихся канав.По краю поля, вдоль стены завода,Облупленной, огромной и глухой,Суставы серого водопроводаЛежат в кустах бетонною змеей.Пестреют острые курганы щебня,Чертополох сиреневый цветет,И облаков взъерошенные гребниХолодный ветер по небу несет.

Мальчишка полон радостной тревоги:Вот-вот и полетел бумажный змей,По ветру распустив свой хвост убогий,Над черной паутиною ветвей.Его влечет неведомая сила,Далекая все ближе синева,Но к злой земле навеки прикрепилаБескрылый змей тугая бечева.

5. Перед работой («Фонарь погас под черным колпаком…»)

Фонарь погас под черным колпаком.Желтеет медленно восток нечистый.Как тени серых птиц, летя гуськомПо улице — велосипедисты.

Два страшных битюга по мостовойЕдва ползут, как рыжие драконы,И поднимают грохот жестянойТяжелые молочные бидоны.На темном перекрестке, на углу,Кафе скрипит податливою дверью,И, точно в рай, в прокуренную мглуСпешит войти продрогший подмастерье.За цинковою стойкой половойПеретирает грязные стаканы,И в зале крепко спит бильярд большой,Как саркофаг угрюмо-бездыханный.

Но вот уже как бы из недр землиГудит завод, и страшен голос темный,И, точно серый зверь, встает в пылиРабочий день, лохматый и огромный.

6. Воскресный день («С утра все тот же деревянный стук…»)

С утра все тот же деревянный стукПо выбоинам каменной панели.Как стая мух, за звуком липнет звукНа клейкий лист заспавшейся постели.О, как однообразны башмакиКак злы и одинаковы походки, —Еще, еще — и вот стучат вискиОтчетливо, настойчиво и четко.

Вдали, вздохнув, тяжелый грузовикЗагрохотал расхлябанным мотором,И непонятный дребезжащий бликСкользнул уныло по линялым шторам.За окнами холодный месяц мартСтучит по улице дождем угрюмым, —Как будто старую колоду карт,Мой слух перетасовывает шумы.Во мгле, стальную надрывая грудь,Протяжно взвизгнул паровоз усталый:О, как тяжел его железный путь,Как скучен путь по бесконечным шпалам!

7. После работы («Не кровь — свинец в моем усталом теле…»)