Стихотворения. Поэмы

Что ты — скончался, любезный? Иль, может быть, руки отсохли?Янко мой, где ты? Забыл, что я существую?Черт унес тебя, что ли? Месяц — ни слуху ни духу!Если тебя приняла колыбель вечной жизни — могила,Мир тебе, Янко! Приснись тебе сон бескручинный!Пусть моя брань твой священный покой не тревожит!Что ж ты молчишь? Почему опоздал ты с ответом?Если отсохла рука — в аптеку ступай, постарайся,Сын мой, поправиться и напиши мне не медля.Если ж забыл меня, если ты друга забыл, непутевый,Дьявол заешь тебя, — слышишь? — желаю от чистого сердца.В час, когда имя свое вписал ты огнем в мое сердце,Знаешь ли, что ты содеял? Ты сталью на тверди гранитнойНапечатлел, о изменник, вовеки бессмертные буквы!Да, но я сам! Неужели на зыбком песке начертал яИмя свое, — на песке, что ветер летучий развеет?Что ж, и за это спасибо!.. Нет, лучше признаю, что стих мойДаже хромал иногда, но не верю, что другом покинут.

Вот в чем беда: ты лентяй, ты такой же, как я, лежебока.Сделай же милость, будь скромен и лень для меня уж оставь ты!Видишь, она мне подходит (и здорово!!), ты не согласен?Ну, если я попрошу! Я вижу: вскочил ты,Ручку за шиворот взял и суешь ее носом в чернила,Множество длинных борозд по невинной бумаге проводишь,Сеешь в них разную дрянь, какие-то жалкие мысли…Лучше уж не писал бы, чем столько премудрости глупойВ письма совать и в мое злополучное бедное брюхо…Можно ль найти что-нибудь глупее, чем умные письма!Я их ужасно боюсь. Не с того ли, что сам не умеюСтряпать такие? Возможно! А в истине слов моих, Янко,Я поклянусь табаком, и блинами, и всем, что на светеДорого мне и священно, — всеми святынями мира!Достопочтенная кумушка^{67}, я попрошу вас нижайшеМужа убить, а потом изругать, если этот мерзавецДаже теперь не ответит, после всего, что сказал я.Пусть отвечает подробно, — если ж о милости вашейОн лишь два слова ответит, бешено буду я злиться.

Пусть не забудет он черного Лаци и беленькой Илуш^{68},Деток прелестных. А как поживает, скажите,Сад, на котором так часто покоился взор мой, покудаДух улетал далеко, любовь унося к моей милой?Что с обветшалою башней, которая после сраженийГрустно молчит, перевив чело свое редкой травою,Словно грядущего ждет, под чьей исполинскою лапойРухнет она, как старик, у которого смерть беспощадноВырвала нищенский посох… Стоит ли на ней и понынеАист печальный, уставясь глазами в далекое небо?Да, обо всем напиши, обо всем, что любил я когда-то,Много прекрасных земель с тех пор обошел я, но вашаМне вспоминалась везде, хоть нечему в ней удивляться.Время, что с вами провел я, сроднило меня с ней навеки.Много бродил я с тех пор вкруг высоких блестящих палаццо,Все в них огромно, и только души хозяев ничтожны…И вспоминал я тогда вашу низкую кровлю; под неюВсе ведь мало, лишь велики прекрасные души хозяев,

Эх, что за дьявол! Чего я хвалю вас в глаза без зазренья?Только теперь и заметил! Ведь ложь все то, что сказал я,Все бесстыдная ложь! Я взятку всучить вам задумал,Чтоб… чтоб меня господин нотариус к делу приставил,Место лесничего дал мне, а то свинопаса в деревне, —Две превосходные должности, пусть мне поручит любую.Да, мой дружок, мне скоро придется налечь на работу:Я ведь женюсь — ты знаешь, и знаешь, что, как ни богатыВсе поместья мои, дохода от них я не вижу.В этом виновен мой прадед: он продал… иль нет — не купил их.Значит, мне не на что жить, и, как ты понимаешь, нужна мнеСлужба. Я кланяться выучусь, мило начну улыбаться,Буду примерно послушен, а лесть ползучего гадаСтанет мне пищей (и жирной!)… О нет, блудливым собакамБудь она пищей — не мне! При мысли об этомПолные пламени тучи кровавый мой взор застилают.Сердце, бунтуя, беснуется, как жеребец разъяренный.Будто впервые пастух, его заарканив жестоко,Тащит из табуна и за шею волочит в упряжке.

Бешеный, он не боится тяжестей, мышцам грозящих,Нет! Лишь хомут ему страшен, стеснитель вольного бега.То, что он потеряет, не возместят ему кормом.Дикой свободы дитя, соблазнится ль он пышной попонойИли сверкающей упряжью? Что ему пища и роскошь!Голод свой он утолит и убогой степною травою.Пусть гроза его хлещет в широком раздолье под небом,Пусть кустарник терзает и рвет непокорную гриву, —Только б на воле ходить, состязаясь в ликующем бегеС огненным вихрем степным и с желтыми змеями молний.Да охранит вас творец! Я хотел бы душой веселитьсяС вами, друзья дорогие, но ветер, быстро бегущий,Мощно надул паруса моей фантазии буйной,Поднят якорь на борт, и вольно бежит мое судно.Берег исчез, и меня баюкают в гордых объятьяхВолны бескрайного моря. Я слушаю туч грохотанье,Гул нарастающей бури, я в нервы лиры впиваюсь,Пламенем диким поют мои исступленные губыТвой урагану подобный гимн, о святая свобода!