Странствия Шута

В этом сне все воняло. Я оказалась в ужасном месте. Здесь ходили животные без шкур. Они были похожи на оленьи туши, висящие в холодном сарае, после того как из них вытекла кровь, и охотники освежевали их. Я не знаю, откуда мне это известно, ведь я никогда не видела охотников и висящих оленей без крови и шкуры. Животные были темно-красного, пурпурного и розового цвета с блестящими белыми мышцами. Страшнее всего выглядели их глаза. Они не могли мигать.

А на улицах ходили мужчины и женщины в шкурах животных. Это выглядело совершенно неправильно, и все-таки люди там, в Вортлетри, думали, что это самая нормальная жизнь. Я не хотела оставаться там. Сидящая на воде большая морская птица с широкими белыми крыльями приказала нам поторопиться. Они вынудили меня идти.

«Дневник снов», Би Видящая

В ту ночь мне не спалось. Сначала я спорил с собой, потом достал книгу Би. Я медленно листал ее, удивляясь картинкам и странным выдумкам. Но даже это не смогло отвлечь меня. Чейд прав. Упрямый мальчишка, которым я был когда-то, вышел на дорогу бы месяц назад. Я напомнил себе о временах, когда поддавался таким порывам. В первый раз я оказался в подземельях Регала. Во второй королевская группа Скилла чуть не убила меня. Теперь же я не мог позволить себе ни одной ошибки. Я хорошо знал, что это будет мой последний бой, поэтому мне нужно собрать все свои резервы. Скилл вернулся. Я закалил тело, приготовил оружие. Весна на подходе. В замке я, как смог, всех устроил. Я закончу свои дела в Ивовом лесу и уеду.

На следующий день я объявил, что возвращаюсь в Ивовый лес. Никто не возражал. Неттл собрала две корзины с подарками и гостинцами для слуг поместья. С собой я взял Персеверанса, потому что решил, что ему стоит навестить мать, а, быть может, и совсем вернуться домой.

День нашего отъезда выдался ясным и синим. Я пригласил Шута проехаться со мной. Он отказался. Я не удивился.

— Пока ты мечешься и занимаешься пустяками, я должен готовиться к возвращению в Клеррес, — со странной злостью сказал он. — Когда ты говорил, что не можешь пойти со мной из-за Би, я понимал тебя. Когда ты говорил, что ее украли и ты не можешь уйти, пока не найдешь ее, я понимал тебя. Но они уничтожили нашего ребенка, а ты все равно ничего не делаешь.

Он ждал ответа, и, думаю, мое молчание только усилило его гнев.

— Я больше не понимаю тебя, — тихо сказал он. — Они уничтожили нашего ребенка. Я перестал спать и все время обдумываю месть. Я заставляю свое тело лечиться. Каждый день тренируюсь. Готовлюсь к тому моменту, когда ты скажешь, что мы уходим, что нас ждет дорога. А ты вдруг предлагаешь мне прокатиться в Ивовый лес.

Голос его дрожал от возмущения.

Я сказал ему правду.

— Не уверен, что твое здоровье позволит тебе вернуться в Клеррес, не говоря уж о том, чтобы отомстить. Ты не готов, Шут.

Я не стал добавлять, что он никогда не будет готов.

— Но с тобой или без тебя — я должен это сделать. У меня нет выбора. И поэтому я готовлюсь.

— У нас всегда есть выбор, даже если он кажется плохим.

— У меня есть только один путь, — настаивал он, покачал головой и пригладил облако светлых волос, обрамлявших его лицо.

— Фитц, мне снова снятся сны. Как в детстве, — изменившимся голосом произнес он.

— Нам всем снятся сны.

— Нет, не такие. Эти сны и обычные — это как пить вино — и нюхать его! Это очень важные знаки.

— Они от крови дракона? Я помню, ты говорил, что тебе снятся драконьи сны. Про охоту и полеты.

Он откинул мой вопрос взмахом длинных пальцев.

— Нет, это по-другому. Это… Фитц, я знаю, что ждет нас в будущем. Отрывками. Мы должны уходить. Мне снился Волк с Запада.

Говоря это, он внимательно смотрел на меня. Слова достигли моих ушей, но я никак не мог вспомнить, где же я слышал их. Настала моя очередь качать головой.

— Мне нужно ехать, Шут. Нужно уладить кое-какие дела.

Он сжал губы.

— С тобой или без тебя, старый друг. С тобой или без тебя.

И я оставил его. Расставание вышло печальным, и я молчал, покидая замок. Я выбрал крепкую кобылку, которая не стала возражать против корзин. Персеверанс шел в стремя со мной и тоже молчал. Думаю, возвращение вызывало в нем страх, а не радость.