Странствия Шута

— Сэр, мальчик попрошайка, поранился где-то и забрался сюда. Когда мы нашли его, он кричал, что должен поговорить с писцом Фитцем Виджилантом. Писец позвал целителя и позволил ему остаться в классе, пока ему не станет лучше. Но он орет, угрожает и…

— Оставьте, Булен. Заберите Диксона и уложите его в постель. С мальчиком я разберусь. Персеверанс. Вот как тебя зовут, да?

— О, слава богам, вы меня знаете, я не сошел с ума! Я не бродяжка! Сэр, сэр, они пришли, и они убили и сожгли, и я пытался убежать с ней, я посадил ее на лошадь, и мы поскакали, но они подстрелили меня, и я упал. И я не знаю, что случилось потом, а они вернулись с санями и белыми лошадьми, и я увидел Би, в белом мехе, прямо в санях. Они забрали ее, сэр, и они бросили конюшни догорать, и никто, кроме меня, даже не пытался их потушить! Некоторые из лошадей убежали, каких-то украли, и, кажется, несколько так и сгорели в стойлах. И тела па и дедушки тоже, сэр! Я сам видел их там мертвыми! А моя мама не узнаёт меня и говорит, что у нее никогда не было сына. О, сэр, они украли Би, украли ее, и никто не помнит меня! Никто!

— Я помню тебя, — сказал я дрожащим голосом. — Я помню тебя, мальчик. О, моя Би! Она ранена? Кто такие «они»? Куда они уехали?

Но парень вдруг начал дрожать, как в лихорадке, а когда я положил руки на его плечи, чтобы успокоить, он прижался ко мне и разрыдался, как ребенок. Я прижал его к груди и обнял, а мысли мои обгоняли одна другую. Он заговорил, не прекращая всхлипывать:

— Они стреляли в меня. Я чувствовал, что стрела прошла сквозь меня. Сквозь мое плечо! Я очнулся под плащом. Ее плащом. Она укрыла меня им, наверное. Я сохранил его. Так хорошо и светло. Я пытался спасти Би, но она сама спасла меня.

Меня осенило.

— Плащ бабочки.

— Да, сэр.

— Иди к огню. Сядь.

Я огляделся. Булен все еще стоял в дверях, вытаращив глаза. Диксон лежал на полу, уже не дергаясь, замерев на боку и глядя в никуда.

— Булен! — окликнул я, и молодой человек вздрогнул. — Присмотрите за Диксоном. Отведите его в постель. Затем попросите писца захватить бинты и бальзамы лорда Чейда, которые у него остались. Немедленно!

— Я сам могу принести бальзамы, если нужно.

Бледный Лант стоял в проеме, держась за косяк двери. Заметив Диксона на полу, он недоуменно спросил:

— Да что здесь происходит? Этот мальчишка беспокоит вас своими дикими сказками?

— Лант, просто бальзамы и бинты, пожалуйста. И пусть Булен займется Диксоном, у него был какой-то приступ.

Потом я отвернулся от всех них и подвел мальчика к огню. Одной ногой я зацепил стул и подтащил его ближе к очагу.

— Сядь-ка здесь, Персеверанс. И дай мне осмотреть твою рану.

Мальчик бессознательно сел, скорее даже свалился охапкой мокрых тряпок, и сгорбился, уставившись в огонь. Я оставил его и пошел за бренди, налил немного себе, выпил, и снова налил для мальчика.

— Выпей это, — предложил я ему.

Он не ответил. Я наклонился, чтобы взглянуть в его лицо. Он перевел взгляд, встретившись с моими глазами. Я сунул бокал в его руку.

— Они говорили, что я бродяжка. Что я сумасшедший. Моя мама не пустила меня домой. Я был весь в крови, а она послала меня в поместье и не пустила домой.

Его голос становился все выше и выше и в конце концов сорвался на сдавленный визг.

Я сказал единственное, что могло утешить его:

— Я помню, кто ты. Ты Персеверанс, сын Талемана, внук Тальмана, и ты работал в моих конюшнях. Ты заботился о лошади моей дочери и учил ее ездить. Выпей это.

Он поднял бокал, понюхал, сделал глоток, содрогнулся, но под моим взглядом выпил все до дна. Дыхание у него перехватило, и он не сразу смог заговорить.

— Что с ними случилось? Что с ними не так? Со всеми здесь? Я говорил им, что дворецкий Рэвел мертв, а они говорили: «Что за Рэвел?» Я говорил: «Они украли Би, мы должны догнать их!» А они сказали, что не знают ее. А когда я попытался поехать за ней сам, они обвинили меня в попытке украсть ее лошадь.

Я снова наполнил его стакан.

— Ты поехал за ними?

Знает ли он, куда они увезли ее?

— Я пытался, сэр. Но снег и ветер замели следы. Мне пришлось повернуть назад. У меня все еще шла кровь. Простите меня, сэр. Простите, что не смог вернуть ее.

— Персеверанс, я не знаю, что здесь произошло, но мы обязательно все выясним. Во-первых, ты должен вспомнить все с самого начала. Я видел, как ты наблюдал за нами, когда мы уезжали в Приречные дубы. Ты собирался выгулять лошадь. Расскажи мне все с этого момента. Все до мелочей. Что и как случилось. Все, что только можешь вспомнить. Давай. Выпей еще бренди. Один глоток. Ну же. Ну, это было не так уж плохо, правда? А теперь поговори со мной. Просто говори.