Страсть и бомба Лаврентия Берии

— Ты научил меня всему, что должен уметь и знать мужчина. Ты объяснил мне, что нужно иметь равноправие женщин. Показал все шестьдесят четыре искусства любви, рассказал о типах мужчин и женщин, о чувственных отношениях. Об объятиях и поцелуях, о щипках и царапинах. Об укусах и усладах. О движениях взад и вперед. Об эротических восклицаниях. О способах совокупления. Но я слышал, что ты знаешь больше! И хранишь для себя секрет вечного наслаждения. Как не теряя цзин, удовлетворить хоть десять женщин и беспрерывно заниматься любовью. Если ты покажешь мне, как действовать, чтобы наслаждение было непрерывным, я дам тебе миллион золотых монет…

— О великий император! — ответил ему У-сянь. — Я готов научить тебя этому. И мне не надо никакой платы. Тем более в миллион золотых монет. Отдай мне Су-нюй и отпусти нас на свободу!

Долго думал о его предложении грозный император. И даже обратился за советом к своей наложнице Ю-дрок. И, конечно, та, чувствуя в Су-Нюй соперницу, посоветовала ему то, что было выгодно ей. Отпустить великого врача и его подругу.

Так они достигли соглашения.

* * *

У-сянь объяснил императору, что оргазм и потеря цзин — абсолютно разные вещи, и научил Хуанди бесконечно наслаждаться любовью, не теряя жизненной силы. Император в знак благодарности отпустил их, наградив по-царски и выдав охранные грамоты.

У-сянь и Су-нюй вернулись в горы. И великая наша мать Вселенная дала им долгие годы совместной счастливой жизни. А после они покинули этот мир вместе и достигли «высокого неба», на котором пребывают и сейчас».

Легенда о чудесном докторе закончилась. Но рукопись имела не только эту часть. Дальше была вторая, которая называлась просто и завлекательно: «Секреты и техники».

Берия полистал ее. Это был вполне научный медицинский трактат с большим количеством анатомических рисунков. Он понял, что на изучение данного труда уйдет немало времени, и отложил рукопись, утешая себя тем, что изучит ее позднее.

А сейчас надо было заниматься не грезами любви и древними техниками, а прозой жизни. Разбираться с многочисленными и требующими внимания делами.

«Потом дочитаю», — подумал нарком, убирая рукопись ламы в сейф…

* * *

С тех самых пор, улучив хоть одну свободную минуту, грозный нарком с мальчишеским интересом изучал наставления древнего восточного доктора. Изучал, чтобы потом попробовать их на практике.

XIII

«Ну, слава Богу! Избавил меня Иосиф от этой грязной работы! Со дня на день подпишем акт о разделении наркомата. И можно будет заняться хозяйственными делами. Что ж, приятно! Правда, Коба умеет подковырнуть. Не преминул и в этот раз, когда я получал маршальское звание, сказать, что, мол, двоих твоих предшественников мы расстреляли. Так что смотри, Лаврентий, как говорится, «мотай на ус». Предупредил. И назначил заместителем председателя Совета Народных Комиссаров СССР.

По формальным признакам после раздела НКВД моя власть вроде уменьшилась. Теперь Меркулыч занимается разведкой, контрразведкой, следствием, надзором за армией. У него под руками вся агентура. А я курирую ГУЛАГ, внутренние войска, пограничников, милицию и даже пожарных. Но теперь по линии Совнаркома к ним прибавились лесная промышленность, нефтяная отрасль, цветные металлы, речной флот. И много чего еще!

Но все-таки и тут его подозрительность сказалась. Поставил ко мне заместителем Виктора Абакумова. Чужого человека. Явно надзирать поставил. Ну и хрен с ним! Я теперь вошел в круг избранных, тех, кто все и решает. А с такими, как Жданов, Маленков, Хрущев или этот Вознесенский, надо держать ухо востро! Да и старых товарищей, которых вроде как слегка подвинули, — Кагановича, Молотова, Ворошилова, Микояна — обходить не надо. Поласковей с ними надо…

В общем и целом все идет хорошо. Только что-то слегка саднит на душе. Что-то мне не удалось…»

Берия задумался, вспоминая, что его беспокоит, что сидит где-то в сознании, не дает ему радоваться жизни. Что он затолкал в «дальний ящик».

Осознание пришло через минуту Ну, конечно! Это его вчерашний доклад. Да, да! Он был у вождя, ходатайствовал за наркома боеприпасов Бориса Ванникова, которого арестовали, судя по всему, с подачи Кулика и Жданова. Ну и попутно, аккуратно так, доложил о своих изысканиях по урановым делам. Он не из тех, кто, потерпев неудачу, успокаивается и отступает. Не удалось получить информацию в Тибете, но она, похоже, есть у немцев, а возможно, и у англичан. Надо только ее собирать и просеивать. Для этого нацелили агентуру, и кое-что получилось выяснить. Например, то, что после экспедиций «Аненербе» в Тибет резко активизировались немецкие ученые. Отто Ган и Фриц Штрассман осуществили искусственное расщепление ядра урана. После этого зашевелились, «загудели» и, похоже, заработали в одном направлении и все остальные.

26 сентября 1939 года Управление армейских вооружений собрало специалистов в области ядерной физики. На нем приняли решение засекретить все работы, имеющие отношение к урановой проблеме и осуществлению программы, названной «Урановый проект».