Стратегия конфликта

С того времени, когда было впервые сформулировано предложение «открытого неба», техническая проблема разработки практической схемы инспекции, которая могла бы обеспечить каждой стороне адекватное предупреждение о нападении другой стороны, значительно усложнилась. Из-за водородного оружия, снижающего число самолетов, необходимых для внезапного нападения, из-за ракет, сокращающих общее время между начальными действиями по подготовке удара и поражением цели, и из-за мобильных систем наподобие подводных ракетоносцев, по-видимому, чистая инспекция, не сопровождаемая ограничениями на действия инспектируемых объектов, становится крайне сложной или крайне неэффективной. Идея изучения фотографий на предмет признаков стратегических передвижений вооруженных сил и их концентрации попросту устарела. Представляется, что сегодня проблема решается интенсивным наблюдением за стратегическими силами со стороны обширной организации, которая может передавать аутентичные сообщения о подозрительной активности самое большее за несколько часов, а со временем и минут, способом, подверженность которого ложным тревогам не превосходит некоего разумного порога. Не существует практической уверенности, что это может быть сделано.

Это не означает, что инспекционные схемы, направленные против внезапного нападения, не имеют шансов на успех. Это означает лишь то, что схема, ограниченная одной лишь инспекцией

бесперспективна. Но если нельзя послать наблюдателя вслед за каждым самолетом, ракетой или подводной лодкой, то можно осматривать их там, где их легко собрать. Если для упрощения задачи инспекции используются ограничения на развертывание сил, то это уже кое-что. Но хотя идея об объединении инспекции и ограничения вооружений кажется многообещающей, она также несет в себе серьезные проблемы.

Одна из таких проблем состоит в вероятной несочетаемости потребности в инспекции с потребностью в скрытности. Когда ракеты приобретают достаточную точность, может стать физически невозможным защитить силы ответного удара дополнительными слоями бетона, либо это будет стоить исключительно дорого. В этом случае источниками безопасности для сил возмездия могут стать мобильность и скрытность: если враг сможет поразить все объекты, местоположение которых он может определить, и разрушить все, что он сможет поразить, то следует сделать невозможным определить местоположение цели. И в той мере, в какой враг держит под непрерывным наблюдением наши силы ответного удара, к нему непрерывно поступает информация об их местоположении.

И в других отношениях схемы инспекции в масштабе, требующемся для защиты от внезапного нападения, могут предоставлять излишнюю информацию о расположении сил друг друга и делать их более уязвимыми. К примеру, широко известно, что было время, когда ураганные ветры делали невозможным взлет очень многих наших бомбардировщиков В-36, в которых тогда состояла наша главная угроза ответного удара. Последствия такого события для возможности осуществления внезапного нападения, очевидно, крайне различаются в зависимости от того, известно ли врагу то, что может произойти с нами, лишь в общих чертах, или у него имеется определенная информация о том, когда это произойдет, и есть ли у него в запасе несколько дней, чтобы достичь своей цели наилегчайшим способом. Представьте себе, какое напряжение могло бы возникнуть, если бы личный состав стратегических сил любой из сторон поразила серьезная эпидемия, которая угрожала бы вывести людей из строя прямо на глазах инспекторов противной стороны. Если нам и им время от времени случается находиться в позиции крайней неготовности по причинам, предотвратить которые невозможно, то куда лучше, если никто из нас не будет иметь возможности узнать слишком много о временном бессилии другой стороны.

И наконец, даже при существовании договоренностей, которые с высокой вероятностью обеспечат предупреждение о подготовке врага к нападению, ценность таких систем зависит от того, что мы сможем сделать, получив такое предупреждение. Мы можем нанести упреждающий удар, надеясь поразить врага первыми, но такой вариант действий весьма непривлекателен, если полученное нами предупреждение двусмысленно. Таким образом, ложная тревога приведет к войне. А тревога обоснованная исключает любое сдерживание в последнюю минуту.

В другом крайнем случае мы можем лишь ждать нападения и «быть к нему готовыми». И если то, что мы делаем, поддерживая готовность, заметным образом уменьшит вероятность того, что нападение будет успешным — если наша готовность увеличит вероятность жесткого возмездия — мы можем захотеть быстро продемонстрировать врагу свою готовность в надежде на то, что наше состояние повышенной готовности удержит его от окончательного решения.