Струги на Неве. Город и его великие люди

Фома расписывал в красках что видел и чего не видел, нещадно врал о приступе Динабурга, который на самом деле проспал. Он отчаянно жестикулировал, показывал, как царь, восседая на белом коне, отправлял стрельцов на штурм, как казаки и солдаты лезли на стены и рубили на них шведов. Он остался бы голодным, но стоявший рядом ключник Аким поочередно протягивал рассказчику то кружку с вином, то миску с кашей, в которой торчала большая деревянная ложка. Поэтому повествование сопровождалось громким чавканьем, но этого не замечали. Кроме воеводы и сотника из всех присутствующих никто ж царя и в глаза не видел!

Не был замечен даже здоровяк Семён, подплывший, как и сотник, на малой лодчонке и легко перебравшийся через борт струга. Пробившись сквозь толпу, он нырнул в носовой чердак и, скинув шапку, бухнулся на пол рядом с воеводой:

– Шведы. Подзор весть прислал.

– Как таки шведы? Сказывай!

Семён подробно рассказал, что к Канцам направился шведский отряд со стороны Выборга – примерно полторы сотни мушкетёров, пикинёров и драгун. Невские стражники дали знать Александру Потёмкину, и он вышел из-под Орешка с двумя сотнями солдат и стрельцов, двинулся на врагов.

– Вот и покажет им Ляксандр! – воскликнул Пётр Иванович. – След было мне весть сласть! Чо сам-то сюда?

– Свеи боя не приняли, спешно пошли к Выборгу, – продолжал казак.

– А Ляксандр?

– Двинул отряд за ними!

– Догонит – побьёт! – спокойно заключил Потёмкин.

– Этих – да. Но ишо други шведы на острожек Полтева идут! С Горном енералом!

– Не с того начал, Сёмка! – стольник выскочил из чердака:

– Назар! Лука! Сотники! Оба! Емельян! – все названные спустя несколько мгновений окружили воеводу.

– Горн идёт к острожку, тама у Полтева мало людей! Спехом все – к Ижорскому погосту. Только бы поспеть! Горн, поди, уж атакует!

Было решено, что струги доставят отряд как можно ближе к острожку, а дале Хлопов брался провести стрельцов с казаками короткими лесными тропами. На судах Потёмкин велел остаться Луке и Емельяну с малым числом гребцов и сторожить реку и берега.

Отпустив начальных людей, Пётр Иванович пошёл к своему чердаку, как вдруг, обежав воеводу, путь заслонил Аким.

– Вота, скоро ж бой, – протянул он обеими руками хозяину блестящую каску, инскрустированную золотом и серебром, с пышными перьями. – Знатна каска! Начистил до блеска!

– Енто ж твой трофей! – захохотал Потёмкин, признав убор, совсем недавно защищавший голову капитана Далсфира.

– Для тебя старался, батюшка, – настойчиво тыкал каской в воеводу молочный брат. – Шелом не носишь! Неровён час…

– Не каркай! – стольник взял в руки каску, погладил странные перья. – Эх, православному басурманску шапку даёшь!

– А ерихонка царёва, коя то ля с турцкаво, то ль с мунгальскаво шелома переделана? – завыл Аким, чувствуя, что хозяин норовит отказаться от каски. – Великий государь, мыслю, в ней Ригу воевать ушёл. Бона и Фома его лицезрел в ей, поди! Ты шведа вспомни в Канцах!

– Тьфу ты, поганый язык! Нехристей к всемилостивейшему государю приплёл! – разозлился Потёмкин. – Что швед?

– Помнишь, ему в голову пальнули? Так его железный шлем спас. И я шведа Ирека обухом кады приложил – он жив остался! Возьми, батюшка!

– Лады, – помягчел Потёмкин. Он вспомнил, что именно Акиму обязан жизнью, да и вправду лёгкая надёжная каска будет кстати в грядущем бою.

– Вот и ладно, вот и ладно, – затараторил Аким.

– Токмо перья выдери. А не то я знашь куды тебе их вставлю!

– Сделаю, сделаю! – обрадованно пообещал ключник.

…Горн подошёл к острожку только вечером. Барон был зол на офицеров – за то, что недостаточно быстро вели кавалерию и солдат, зол на русского коменданта – за то, что оказался умнее, чем предполагал генерал, и успел сделать засеки на пути шведов. Горну дважды приходилось останавливать своё трёхтысячное войско: высоченные деревья стройными рядами вытягивали кроны вдоль дороги, по которой шла генеральская армия. На расчистку пути всякий раз уходило немало времени – артиллерию не провезёшь по лесными тропинкам, да и войско сквозь густой ельник не проберётся!

Сойдя с коня и осмотрев деревянную постройку русских с безопасного расстояния, Густав Горн отдал приказ взять её тотчас, не откладывая штурм на утро.

– Тоже мне крепость! На холмике частокол высоких кольев с деревянной башней! – небрежно скривил губы барон, опуская подзорную трубу. – Вперёд! Зажигательные ядра помогут моим солдатам!

Исполняя приказ генерала, пушки изрыгнули огонь, солдаты пошли на приступ. Горн видел, как внутри укрепления что-то загорелось: языки пламени взметнулись над стеной, и в тот же момент русские «змейки» выпалили в солдат каменной картечью.

– Киннемонд! Ворота у них, как я понимаю, с обратной стороны. Возьмите одну пушку, роту драгун – обойдите этот курятник и выбейте в нём дверь!

– Слушаюсь, гере генерал! – шотландец бросился исполнять приказ командующего.