Ступени ночи

…вода в ботинках, мокрая кожа, грязные ноги, рваные сапоги, гнилые портянки, подкожные гнойники, черные ногти, недостаток чувства какого бы то ни было хорошего вкуса. Фотографии на досках – несимпатичные жены или порнографические открытки, дурные романы, словно обязательная программа в школе, цирюльни под дождем, и всегда кто-то где-то из ямы откачивает или спускает желтую грязную воду, соломенные тюфяки гниют по наводненным канавам, а спать приходится в мокрой грязи без зонтика.

Так думал служащий арьергарда Денис Александрович Литвинов, ибо каждая его война была, по существу, упорной борьбой против дождя, бесконечного стояния в грязи и лихорадочного претерпевания холода.

И все же его участие в этом провинциальном цирке имело значение. Он изучал труды Роджера Бэкона (Opus Maius

) и Альберта Великого фон Больштедта (De Mirabilibus Mundi) о возможностях черного пороха, Иосифа Эгса – о взрывчатых свойствах фульмината ртути. Усовершенствовал аркебузу

по поручению Джованни Баттисты Кастальдо, спроектировал противопехотную мину, увеличил зону досягаемости пушки корабельной артиллерии с гладкой трубой, конструировал легкие понтоны, призванные преоодолевать водные препятствия и первым употребил обычную траву – банатский пырей ползучий – в качестве связывающего средства, арматуры при строительстве насыпи на рыхлом грунте.

Технология отняла у войны душу. Дуэли и рыцарство, затем фронт с его точно определенными правилами исчезли перед отвратительностью столкновения, которое с передовой перенеслось в тыл, где гибнут неготовые, немощные, где уничтожаются дома, библиотеки и театры. Университеты, больницы, железнодорожные станции, парки попадают под удар ни с чем не считающегося змея войны. В таком взгляде на правила войны нет милосердия, и лицо ее – лицо зверя.

– Мобилизованный солдат ненадежен, он в страхе. Он пришел сюда не по своей доброй воле, и от него не приходится ожидать ни храбрости в бою, ни терпения в ожидании окончания войны. Доброволец – очень часто решительный и храбрый боец, но зачастую дерзкий, так как полагает, что в ответ на его добровольное самопожертвование за определенную цель должны полагаться почести, награды или иные привилегии. Только профессиональный солдат понимает свое задание, свое место в подразделении, он – душа войны. В мирное время жизнь солдата неприглядна. Трясемся за жито, заглядываемся на чужих женщин, играем в карты на деньги, врем наивным слушателям о храбрости и страдании, обманываем горюющих вдов за еду и деньги, ездим на воды, где отсчитываем одинокие дни, обременяем родственников своими визитами, портим детей лживыми историями о героизме… – говорил Александр Денисович Литвинов.

Денис Александрович Литвинов не любил рассказов о жестокостях войны. Он бежал от знания и его гнева. Спрятался в глубину тишины собственной души, в лабиринт чертежей и проектов, в заповедное место, которое трудно отыскать. Он нашел жизнь, к которой стремился вдали от людей, от теплого мяса, одетого по таинственным правилам разнообразных исторических костюмов.

Все более частые посещения Александра и его демонические военные рассказы нарушали его тишину, напоминали ему о людской глупости и грозили призвать на его порог ту праздную гадину, что живет в пламени битвы.