Сумерки всеобуча. Школа для всех и ни для кого

Достаточно долго – до XVII в. – Русь знала практически только элементарную школу:[136]

изучение грамотности (прежде всего при монастырях и церквях) и «народную педагогику». И то и другое отличалось суровостью; частично эта традиция в духовных школах действует до сих пор. Более высокие формы образованности представляли собой «начетничество», т. е. самостоятельное знакомство со Св. Писанием и с творениями Отцов Церкви, а также исторической, географической и т. п. литературой античного, византийского и западного происхождения; знание древних языков среди русских было исключительно редким, и переводчики выписывались из греческих провинций Турции. В середине XVII в. в состав России попадает Киево-Могилянский коллегиум – высшая духовная школа по католическим (прежде всего иезуитским) образцам; вскоре в Москве создается аналогичное заведение (сейчас соответственно Киевская и Московская духовные академии). Их курс выстраивается из подготовительного класса, классов грамматики, синтаксиса, поэтики, риторики, а также двух высших – философии и богословия. Это чисто гуманитарное и схоластическое образование: если в рамках того или иного класса проходится «физика», то речь идет об одноименном трактате Аристотеля. Впрочем, постепенно под влиянием других учебных заведений туда проникали и иные элементы. Несмотря на громадную мнемоническую нагрузку – учебное содержание затверживалось наизусть, – постоянную бедность и суровое обращение, это высокоэффективная школа: из нее вышли Ломоносов, Тредьяковский, Поповский, Завадовский, а также все русские профессора XVIII в.

Петр I собирался создать утилитарно-практические школы для служилого сословия; относительно нескольких морских и артиллерийско-инженерных школ это удалось, но затея с цифирными школами провалилась. Это объяснялось несколькими причинами: странным административным статусом (новоявленная светская образовательная сеть была подчинена морскому ведомству сухопутной страны – более чем оригинальное решение!) и последовательной скупостью правительства, возложившего все заботы и издержки на плечи и без того истощенного духовенства. Вполне естественно, оно саботировало эти совершенно ненужные ему мероприятия. Однако, когда в последние годы своей жизни Петр охладел к цифирным школам и решил создать при архиерейских домах систему духовных семинарий, епископы ревностно взялись за это дело и основали немало относительно неплохих школ (Духовный Регламент 1721 г.). Попытки Феофана Прокоповича модернизировать их программу (напр., ввести политику) были постепенно сведены на нет:[137]

клир вел дело по накатанным рельсам в духе академий Киева и Москвы. Первые общеобразовательные гимназии в Петербурге (Академическая) и Москве (Э. Глюка) не удались.

Правительство Анны Иоанновны не проводило образовательных реформ, но создало Кадетский корпус (корпоративная школа для дворян, сыгравшая колоссальную роль в становлении новой русской культуры, в частности, театра) и гарнизонные школы, к которым позднее были присоединены захиревшие цифирные. В 1730–1741 гг. можно констатировать формирование двух образовательных систем – военной (прежде всего дворянской) и духовной. Главный урок этих событий заключается в том, что обществом отторгались попытки создания общеобразовательной системы, в то время как сословно-корпоративные учебные заведения удавались и пускали корни.

В эпоху Елизаветы Петровны общество созрело до идеи общего среднего образования. Этим стремлениям шло навстречу создание Московского университета с гимназиями при нем – двумя московскими и казанской. Интерес государственной службы и карьеры превалирует над научным: дворяне предпочитают не кончать курса, чтобы не упускать чинов, а выходцы из духовенства видели в научной карьере выход из материального и карьерного тупика, на который их обрекала карьера священника. Главную нагрузку берут на себя профессора, приглашенные из различных провинций Германии; образовательные идеи также заимствуются оттуда (Хр. Вольф). Смерть И. И. Шувалова помешала осуществить проект создания дворянских

гимназий. Кроме того, начинает расцветать домашнее и пансионское образование для дворян: французский и немецкий языки, бегло – математика, фехтование, танцы, музыка и т. д.

Общеобразовательная система – детище Екатерины II, на сей раз по австрийскому образцу и во второй половине ее царствования (1786/87). Начальные училища с довольно примитивным курсом, рассчитанным на создание среднего класса, были чрезвычайно невысокого уровня. Общая задача изначально ставилась уже австрийской: если в Вене задумывались действительно о всеобщем образовании, в России подавляющая часть населения – крепостное крестьянство – не учитывалось при организации этих школ.