Сумерки всеобуча. Школа для всех и ни для кого

Третiй № «Лицейскаго и гимназическаго образованiя» за 1998 г. былъ посвященъ классическому образованiю. Онъ собирался по моимъ планамъ; послѣ серiи бесѣдъ главный редакторъ журнала, А. Ю. Пентинъ, сказалъ мнѣ, что классики – люди интересные; даже если не соглашаешься съ ними, видна самостоятельная мысль, и они заставляютъ мыслить. Мнѣ пришлось съ улыбкой отвѣтить, что при другомъ подборѣ собесѣдниковъ онъ сказалъ бы противоположное. Собственно, и вопросъ непринципiальный: мышленiе формируется довольно рано, и образовательный типъ вуза имѣетъ здѣсь лишь ограниченныя возможности влiянiя.

Тема, которая у васъ недавно обсуждалась, – связь образовательныхъ проваловъ и гибели имперiй, – мнѣ была весьма близка. Теперь, навѣрно, я объ этомъ меньше думаю потому, поскольку ситуацiя перешла точку невозврата, и наше образованiе реформировать уже невозможно – его можно строить только съ нуля, но и это невозможно въ нашей варварской средѣ. Конечно, «работа надъ ошибками» за РИ дѣлается, но актуальность меня не интересуетъ. Я слишкомъ отъ нея усталъ.

Теперь это надо какъ-то свести воедино – классическое образованiе и систему въ цѣломъ. Имперiя съ 1871 г. провозгласила классическiй типъ единственно полноправнымъ. Ничего хорошего для самого классицизма изъ этого не вышло. Отвѣтъ на вопросъ о причинахъ былъ у меня передъ глазами: множество дѣтей – не нравственныхъ уродовъ и не дураковъ – учатся ради карьеры и пренебрегаютъ неутилитарными знанiями. Это картина старая, я попытаюсь набросать ее отдѣльно. Но какъ разъ все это и наводитъ на мысль о потребной гибкости системы, для которой губительно, если нечто трудноусваиваемое для большинства становится обязательнымъ условiемъ карьеры (какъ то было съ древними языками). Въ то, что въ народѣ существуетъ потребность въ безкорыстномъ знанiи, я не вѣрю (классицизмъ – лишь наиболѣе яркое выраженiе непрагматичности): самъ не видѣлъ въ сколько-нибудь массовомъ порядкѣ, ни мои историческiе источники ни о чемъ подобномъ не говорятъ.

До 1917 г. теоретически можно было разсчитывать на непочатый источникъ талантовъ изъ народа. Сейчасъ эти иллюзiи раздѣлять сложно. Русская литература создана дворянствомъ при минимальномъ участiи другихъ сословiй; «народъ» мало что смогъ къ этому прибавить. Русская наука – въ силу специфическихъ условiй формированiя, о чемъ какъ-нибудь въ другой разъ, если будетъ интересно, – не въ такой степени, но продуктъ труда духовенства. Здѣсь ситуацiя измѣнилась, но какъ – мнѣ ясно не до конца. По крайней мѣрѣ того мощнаго роста, который былъ въ РИ, СССР уже не знаетъ.

Собственно, пессимизмъ отсюда.

Mar. 2nd, 2008

…Отъ себя скажу, что идея творческой школы со свободной атмосферой (разумную критику соотвѣтствующихъ записей см. здѣсь[187]) непрiемлема для меня какъ практикующаго педагога (просто не сталъ бы въ такой работать), но не кажется безсмысленной и заслуживающей отверженiя въ рамкахъ цѣльной и разумной системы – гдѣ много для чего мѣсто бы нашлось, потому что дѣти разныя. Въ школѣ самоопределѣнiя Тубельскаго нельзя было, какъ мнѣ представляется, получить какихъ-то достойныхъ знанiй, но далеко не фактъ, что дѣти, которыя лѣчили въ ней свои душевныя раны, получили бы эти знанiя гдѣ-либо еще. Если брать соцiальную составляющую, то, конечно, опасность, о которой говоритъ maria_gorynceva, весьма велика, но хочется, наконецъ, чтобъ ни школа, ни общество не были у насъ въ цѣломъ созвѣздiемъ казармы и концлагеря, чтобы они были уютнѣе и для чудаковъ. Конечно, смягченiе нравовъ намъ въ обозримой перспективѣ не грозитъ, но все же, все же, все же…

Однако было бы убiйственно широко распространять эту практику. Такiя школы должны быть маргинальнымъ отвѣтвленiемъ системы, а не ея ядромъ.

Mar. 23rd, 2008

Замѣтки на поляхъ.

Собственно, основной вопросъ образовательнаго проектированiя, при желанiи уйти отъ однообразiя, – является ли каждый типъ школы надстройкой надъ нѣкоимъ общеобязательнымъ минимумомъ или совершенно самостоятельнымъ, не оглядывающимся на другiе. Педагогическая мысль работаетъ въ основномъ въ рамкахъ перваго подхода. Мнѣ болѣе плодотворнымъ кажется второй.

А къ исторiи преподаванiя россiйской словесности еще придется вернуться. Пока – бѣгло и тезисно, безъ цитатъ.

Многоплановая эмансипацiя:

1) Русской риторики – отъ риторики латинской. А вѣдь на раннемъ этапѣ это часто – личная унiя. Тотъ же пресловутый магистръ Яремской.

Поскольку дворянамъ латинскiй языкъ труденъ, тамъ эмансипацiя отъ французской риторики.

Логика спора такая: учиться надо на совершенныхъ образцахъ, а вашей русской словесности еще и нѣтъ – такъ если презирать ее, и никогда не будетъ.

2) Исторiи литературы – отъ риторики.

Кстати: когда совершилось? Гречъ? Мерзляковъ – еще чистая риторика, безо всякой исторiи.

А потомъ пошло-поѣхало. Такъ и до общественнаго значенiя литературы докатились:)

3) Русской литературы – отъ русскаго языка.

Это, конечно, производная антириторическаго процесса. Если цѣлью обученiя ставить владѣнiе языкомъ, то и словесность подчиняется этой задачѣ.