«Если у ребенка нѣтъ поэтическаго генiя, нѣтъ ничего болѣе неразумнаго, чѣмъ мучить его и заставлять терять время, принуждая къ дѣятельности, въ которой онъ не можетъ преуспѣть; если же у него есть расположенiе къ сочинительству стиховъ, то, по моему мнѣнiю, весьма удивительно, чтобы отецъ желалъ или позволялъ ребенку развивать и совершенствовать этотъ талантъ. Напротивъ, мнѣ кажется, что родители должны бы гасить въ своихъ дѣтяхъ это пылкое желанiе риѳмовать, насколько въ ихъ власти; и я не въ состоянiи понять, какiе доводы могли бы заставить отца желать, чтобъ его ребенокъ сталъ поэтомъ, если только онъ не хочетъ, чтобъ тотъ отказался отъ всякаго прочаго занятiя. Но главное неудобство не здѣсь; вѣдь, если онъ станетъ умѣлымъ поэтомъ и прiобрѣтетъ себѣ репутацiю изящнаго ума, по всей вѣроятности онъ будетъ посѣщать сообщества и мѣста, гдѣ, теряя время, онъ растратитъ и свое имущество. На Парнасѣ редко находятъ золотыя или серебряныя копи. Видъ сей горы прiятенъ, но почва безплодна; и никто никогда не видѣлъ людей, увеличившихъ свое достоянiе плодами, собранными тамъ».
Сразу предупреждаю – я перевожу съ французскаго.
Мудро
Ученикамъ-экстернамъ въ iезуитскихъ школахъ было запрещено ходить на казни, кромѣ тѣхъ случаевъ, когда казнили еретиковъ.
Тутъ трактатъ бы писать… Одна только замѣтка на поляхъ.
Въ перестроечную эпоху государство дѣйствительно изъ образованiя серьезно ушло. Многiя иницiативы стало возможно реализовать.
90 % оныхъ были чистымъ педагогическимъ шарлатанствомъ и могли сходить съ рукъ только при полной безграмотности населенiя. Все, что было сносно и правильно, исходило изъ университетскихъ круговъ, не изъ педагогическихъ.
Въ 2000-е государство вернулось. Я не очень понимаю, зачѣмъ оно это сдѣлало – возможно, реагируя на очевидное шарлатанство, но болѣе вѣроятно, что просто вездѣ возвращалось, и туда тоже. Въ образованiи оно понимало очень мало, совмѣщая общую нечуткость бюрократiи и грубость бюрократическаго инструментарiя въ образовательной области со специфической безграмотностью позднесовѣтскаго педагогическаго сообщества. Лучше образованiе отъ этого не стало.
Довѣрить ученикамъ – будутъ изучать гаджеты.
Довѣрить родителямъ – навыки самообороны + бухгалтерiя + право + красивый дипломъ.
Педагогамъ – воспроизводство безсмысленной и безпощадной совѣтской школы.
Наша образовательная ситуацiя едва ли не хуже допетровской.
По поводу вчерашняго обсужденiя странной судьбы ректора академическихъ гимназiй въ Москвѣ Мелльманна вспомнилось еще одно.
Фурсенко какъ-то изрекъ, что совѣтская школьная система готовила творца, а нужно бы – потребителя. Сама по себѣ реплика была, конечно, провокативна; но въ какой степени она справедлива какъ характеристика?
Творчество есть функцiя личности. Больше ему взяться неоткуда. Марксизмъ личность отрицаетъ – для него она производная общественныхъ отношенiй, а поскольку общество складывается изъ такихъ же сущностныхъ нулей, хотя ихъ много, то ноль въ суммѣ и получается (очень ярко и неоднократно это марксистское ощущенiе ничтожности личности выражено у МЛГ, кстати). Слѣдовательно, марксизмъ бьетъ по самимъ основамъ творчества, стремится поразить его въ корнѣ.
Но на школѣ это сказывается не такъ ужъ прямо. Если марксистская доктрина пропагандируется съ убiйственной послѣдовательностью, когда выборъ стоитъ – или поддаться полностью, или исчезнуть, школа способна убить творчество весьма эффективно. Но въ жизни такъ почти не было. Сколько все это хозяйство помню я, въ уже вегетарiанское время, идеологiя провоцировала на сопротивленiе себѣ – и тѣмъ косвенно поощряла творчество, поскольку противостоять можно было именно становясь личностью и, слѣдовательно, вступая во всѣ права и обязанности, каковыя этотъ статусъ предполагаетъ. Такъ что здѣсь Фурсенко не совсѣмъ ужъ не правъ. Nur der verdient sich Freiheit wie das Leben – эту мудрость Гете современная цивилизацiя какъ-то ужъ слишкомъ склонна игнорировать.
Ужъ совсѣмъ другой вопросъ – насколько эффективно именно это «сопротивленiе», для воспитанiя творца неизбѣжное? На мой взглядъ, традицiонная школа съ ея сопротивленiемъ матерiала – словеснаго, научнаго, наконецъ, просто окружающаго мiра – много лучше. Общая уродливость совѣтской обстановки и на творчествѣ сказывалась не лучшимъ образомъ.
Но вотъ что даетъ совсѣмъ ужъ гнусные результаты – воспитанiе потребителя, забвенiе этой гетевской мудрости, торжество незаслуженной свободы и незаслуженной жизни.