Свидетельница Гора

— А она соблазнительная маленькая штучка, — заметил мужчина на троне.

— Это точно, — поддержал его один из тех, кто стоял около него.

— О-о-охх! — вырвалось у меня я.

— Посмотрите на эту земную шлюху! — призвала Дорна.

Я начала беспомощно вскрикивать.

— Вы только послушайте ее! — рассмеялась женщина, и я попытался сдерживать свои крики.

— Гляньте, как она задергалась, — послышался мужской голос.

— Она уже не может себя контролировать, — прокомментировал другой голос.

— Верно, — поддержал третий.

— Кейджера, — одобрительно сказал четвертый.

— Она самая, — засмеялся пятый.

— Она соблазнительно смотрится в ошейнике, — заметил второй.

— Как и все они, — напомнил ему третий.

— Правильно, — согласился четвертый.

Послышалось сердитое фырканье Дорны и смех мужчин. Однако на нее сейчас обращали намного внимания.

— О-о-охх! — сдавленно простонала я.

— Какая она соблазнительная кейджера, — похвалил кто-то из мужчин.

— Ага, — согласился второй.

— О-о-о-оу! — не в силах больше сдерживаться завопила я в голос.

— Вот! — засмеялся третий. — Она на краю!

— Теперь она уже не сможет вернуться, — поддержал первый.

— Она зашла слишком далеко. Теперь она полностью в руках Тэнрика. Все теперь она себя больше не контролирует!

— Да нет, — не согласился третий. — Она пока на краю.

— Пожалуйста, — взмолилась я. — Пожалуйста-а-а!

— Ну что, видишь? — послышался довольный голос первого.

— Теперь да, — признал третий.

— Пожалуйста-а-а, Господи-ин! — завыла я.

— Капитан? — спросил надзиратель.

— Давай, — бросил офицер.

— О-о-охх! — вырвалось из меня.

— Все, теперь она точно потеряна, — усмехнулся один из мужчин.

— Точно, — поддержал его другой.

— Харр! — внезапно, то ли закричал, то ли зарычал Тэнрик, но этот звук больше был похож на звериный, чем на человеческий.

Я вскрикнула на этот раз от боли. Его руки сжимали меня как тиски. Я не удерживалась более беспомощно, даже когда меня закрепили на станке для клеймения. А мужчина бился об меня сзади снова и снова.

Но вот руки разжались и все закончилось. Меня, способную только тихо скулить, оставили на полу перед постаментом.

— Хорошо, — хрипло выдохнул Тэнрик, даже, как мне показалось, с нотками благодарности в голосе, поднимаясь на ноги.

— Считаешь кейджеру удовлетворительной? — уточнил мужчина с трона.

— Да, она потекла даже от такого способа и в такой обстановке, — ответил надзиратель. — Боюсь себе представить, до чего она дойдет, в других обстоятельствах, и если будет больше времени.

— Значит, Ты думаешь, что ей недалеко до точки, за которой она станет полностью беспомощной? — осведомился офицер.

— Именно так, — заверил его Тэнрик.

Я лежала перед возвышением, и с горечью и стыдом слушала, как меня обсуждали. Это делалось совершенно публично и откровенно. Неужели они забыли о моем присутствии? Разве они не видели, что здесь присутствовали другие? Обо мне говорили так же открыто и откровенно, как будто я была животным. Но внезапно, я вновь осознала, что собственно я и была животным. Это заставило меня задрожать. Конечно, мне уже приходилось чувствовать себя в такой беспомощной модальности. Просто я была ошеломлена, узнав, что я могу стать даже больше животным, чем была. Но что я теперь могла с этим поделать? Кем я теперь была? В загонах я узнала, о своей необычной потенциальной способности к жизненности, которая каким-то образом смогла выжить под напором коварной пропаганды, беспощадно обрушивавшейся на меня с самого детства и, несмотря на все антибиологические ценности, все внушенные запреты, отговорки, колебания и чувство вины, скрываясь и развиваясь, вырасти в первобытную, мощную, естественную, здоровую отзывчивость. Теперь та программа обработки сознания и ее последствия постепенно, фрагмент за фрагментом разрушенная, была с меня сорвана. И вот посреди ее руин появилась я, как невинная красавица, вышедшая из морской пены. Правда, я появилась в качестве чего-то более реального, а не мифического, чего-то, что очутилось в очень реальном мире, мире, в котором, как мне довелось узнать, я являлась определенным видом имущества, уязвимого, драгоценного и прекрасного, а также узнать и то, что мир этот совершенно реален, хотя и очень отличается от того, к которому я привыкла.

— Какая же она никчемная! — презрительно бросила Дорна.

— Ну, не совсем, — усмехнулся кто-то из мужчин, вызвав понимающий смех остальных.

— Присмотритесь к ее телу, — сказал другой.

Я стояла на коленях и, как могла, прикрывала свое тело. Я чувствовала, что покраснела до корней волос. Прижимая ладони к грудям, я отчаянно хотела скрыть от них, насколько твердыми были мои соски. Они стали невероятно чувствительными. Поднять голову я не решалась.

— Позиция, — скомандовал мне мужчина с трона.

У меня не было иного выхода, кроме как повиноваться, причем немедленно. Я встала на колени прямо, откинувшись на пятки. Теперь мои руки лежали на бедрах, а колени были широко расставлены. Но головы я так и не подняла.

— Подними голову, — последовала команда сверху, не оставлявшая мне выбора.