Тайна дома Гленнон-Хайтс

– Лив, перед тем как ты начнешь объяснять, что мне надо быть дружелюбнее к твоей новой подружке, которая нас еле выносит, может быть, сперва поинтересуешься, как у меня дела? Ты разве не хочешь узнать, понравилось ли мне в лагере? Вполне вероятно, что да, и что я скучаю по новым друзьям, благодаря которым все было круто – но ты ничего о них не знаешь, потому что я не говорю постоянно о людях, с которыми только что познакомилась, так, будто я единственный человек в мире, который понимает, что такое настоящая дружба. Или, может, спросишь у Мирабель, как она себя чувствует после отъезда сестры в Сиракузы? А Кайя нашла себе агента, и осенью у нее будут пробы на съемки в рекламе – но ты об этом тоже не знаешь, правда? И кстати, ты заметила, что Алли не пришла сегодня? Если бы ты спросила, я могла бы тебе сказать, что она под домашним арестом. Потому что ее родители-гомофобы не разрешили ей пойти на пикник Альянса геев и гетеросексуалов, и она попросила мисс Эванс позвонить им, но это произвело обратный эффект. Мне очень жаль, что никому из нас не приходили письма с угрозами, но вообще-то у нас тоже есть проблемы. И если бы ты хоть раз сделала вид, что мы вообще имеем для тебя какое-то значение, возможно, мы бы с большим энтузиазмом отнеслись к идее приветственной вечеринки для твоей новой лучшей подруги.

Я посмотрела на Мирабель, но она сглотнула и отвела взгляд.

«Может быть, это из-за меня у всех проблемы», – подумала я, вспоминая, как часто моя мама наседала на меня, убеждая, что мне стоит больше общаться со своими подругами. Я пыталась подобрать слова, но услышала, как Тэтчер сигналит снаружи.

– Извините, – пробормотала я, вставая. – Меня ждут. – Брук перевела яростный взгляд с моего лица на дверь. – Мне правда очень жаль.

Мирабель улыбнулась мне – такой улыбкой моя мама как-то улыбнулась женщине в супермаркете, которая наехала тележкой ей на ногу. Лицо Кайи оставалось бесстрастным.

Я пробиралась сквозь толпу, практически ожидая, что кто-нибудь подставит мне подножку. Снаружи стояла машина Тэтчера. Они с Беном сидели впереди, оба в солнечных очках и с таким лицом, словно только что прошли пробы на роли злодеев в новом фильме Джона Хьюза.

Джейни открыла дверь и прыгнула на кожаное сиденье.

– Господи, Ливви. Что, не могла расстаться?

– Просто стараюсь всех примирить.

– Но это бы испортило Брук всю малину.

– Она просто… – я сделала паузу, пытаясь подобрать верное слово.

– Она террористка.

– Кто террористка? – Тэтчер откинулся назад и улыбнулся нам, и в машине словно засияла лампочка на сто мегаватт.

Когда мы в последний раз были в кофейне, Брук хихикала, издеваясь над его новой работой. «Может, мы все террористки», – подумала я.

– Никто, – ответила я.

– Да вы, девчонки, просто стая барракуд. Кстати, я Тэтчер.

– Я з-знаю, – заикаясь, пробормотала я. – Мы соседи.

– Серьезно? На Олкотт-Плейс? С ума сойти. Ну и как там поживает наш райончик? – Он пихнул Бена в плечо. – С тех пор как там появился этот преступный элемент. – Даже если Тэтчер и был расстроен переездом, то никак этого не показывал. – Ну что, куда двинемся?

– В Нортхэмптон? – спросил Бен. Я посмотрела в окно, мечтая о том, чтобы меня звали Энди.

Джейни предложила: «Поехали к дому Ван Холтов!», – но я не слушала. Пока они втроем спорили, я смотрела на руку Бена, которая стискивала ремень безопасности прямо передо мной, внимательно разглядывала тонкие волоски на его пальцах и аккуратно подрезанные ногти. Той ночью, когда мы играли в мяч, его руки казались бледными, но сейчас я обратила внимание, какие они на самом деле загорелые. Плетеный браслет, который он не снимал, сполз вниз, обнажая белую полоску белой кожи, которая практически светилась в темноте салона. Прищурившись, я могла представить, что это браслет наручников.

– Что ты вообще там собираешься искать? – Бен подергал за ремень и повернулся к Джейни.

– Не знаю. Что-нибудь полезное. Может, есть какая-то связь. Может, тот, кто спокойно живет в доме, где погибли те дети, не видит ничего странного в том, чтобы отправлять письма с угрозами другим детям.

Тэтчер резко ударил по тормозам возле ограничительного знака, и Бен сжал кулак.

– Ты серьезно? С угрозами?

– Я же тебе рассказывал, – пробормотал Бен. – Пришло еще одно письмо, третье. И ты говорил, что у вас было два.

– Ну да, просто я не назвал бы их угрозами. Это было что-то вроде… признания в любви к нашему дому.

– Кажется, тебе придется это пояснить, – сказала Джейни.

– Было такое чувство, что тот чувак прямо-таки без ума от дома. Знаете эти истории про то, как люди испытывают романтические чувства к различным предметам? Тот парень, например, который несколько раз пытался жениться на вагоне метро. – Мы все трое помотали головами. – С ума сойти. Вы, ребята, просто пещерные люди. Ну, в общем, это выглядело примерно так. – Он заговорил низким голосом и без выражения, как зомби. – «Дом предназначен мне. Вы без позволения вторглись в мое сердце». – Он передернул плечами и улыбнулся. – Что-то вроде того.

– И ничего про кровь на стенах? – спросила Джейни.