Тайны лабиринтов времени

Все указания царя были выполнены, но мальчишки показали жрецам дыры в земле, детям строго-настрого запрещалось лазить под землю под страхом смерти. Надо сказать, что не все мальчишки рисковали посетить преисподнюю под землей. Волхвы, зная, что персы боятся, как и скифы, подземных богов и ни за что не полезут в черную мертвую бездну. Даже испросив разрешения своего бога, перешагнуть через страх духа и плоти своей – не каждому под силу. Мальчишки с открытыми глазами и при свете факелов прятали свитки, золотые изделия и резьбу по кости в катакомбах у Румского моря. Священные письмена вкладывали в сосуды и заливали смолой, гребни из белой кости, кулоны и кольца, обработанные самоцветные камни и резные шкатулки из камня и рога тура опускали под землю, а мальчишки утягивали скифские сокровища по подземным лабиринтам вглубь земли. Все, что могли спрятать и тем самым сохранить для потомков, пряталось под землей. Скифы верили, что персы не переживут эту войну, но и не были уверены в собственном будущем. Скифы готовились победить.

Геродот сравнивал скифского бога Папая с Зевсом, он писал, что скифы очень умны; они переродились, поменяв имя, остались жить на своей земле, а персы ушли с Румского моря, не солоно хлебавши.

Дарий не чувствовал торжества победы после разгрома армий скифского царя. Города скифов были сожжены, сарматы ушли в леса, а скифское золото – сундуки несметных скифских сокровищь, о которых ходили слухи, но, которыми царь так и не смог овладеть. Дарию, потерявшему в этой войне огромное войско, растратившему понапрасну большую часть казны, нужно золото победителя.

– Что проку в этих покоренных скифах, если их даже продавать не выгодно! Калеки, старики и дети, попавшие в наши руки, не окупят перевозки через море на рынки рабов, а голая степь, выжженная скифами во время войны, никому не нужна. Слава и почет победителя – это просто дым, если нет золота, но недаром меня зовут мудрым.

Дарий основал колонии греков на побережье Румского моря, с которым граничит эта мертвая степь; не затратив ни одного золотого на строительство городов, пристаней и поселков, он уже владел большими городами, греки сами должны были отстроить сожженные войной города. В греческих колониях царь царей собирался продавать знаменитых скифских скакунов за золото. Вот где пригодились калеки и дети скифов, взятые в плен. Эти рабы будут следить, и ухаживать за табунами, улучшать породу скакунов, а греки вести торг с заморскими купцами и платить персам огромную дань с продаж за разрешение жить на бывшей скифской земле господами скифов и рабами персов.

Прошли годы, и персы не заметили, что степь дала жизнь новому народу, ходящему по старым скифским кочевым путям. Греки и новоиспеченные племенные вожди бывших скифов не видели, что дети, выжившие в войне, выросли и, став воинами, мечтают избавиться от греков и персов, и, сбросив их в море, обрести свободу.

Лето подходило к концу, и табуны спешно вели из степи к морю; недалеко от Ольвии, самого крупного на Северном побережье города, раз в год персы устраивали огромную ярмарку скифских скакунов. Табунщики спешили, их беспокоило, что они не вовремя пригонят на ярмарку свой драгоценный товар – трехлетних жеребцов. Такие скакуны шли на вес золота, и персы ожидали больших барышей от продаж. Кобылиц не продавали вовсе, дабы иноземцы не попытались самостоятельно начать разводить степных скакунов. Однако кони, которым отпущено жить до двадцати лет, а служить и того меньше, всего три года, если до этого времени скакуна не убьют или не покалечат – такой товар становился скоропортящимся. Не пригони вовремя табун и не продай коня, которому три года на ярмарке – и цена на следующий год падает вдвое, а коня пяти лет от роду уже никто не покупал.

Табуны двигались медленно, охрана, состоящая в основном из наемников-греков, выбивалась из сил, полчища волков сопровождали табуны. Звери не давали ни минуты покоя охране, отвлекся охранник – и стая тут же устраивала быструю и кровавую расправу над табуном. Охранники часто менялись, ведь без отдыха и глаза не видят, одна надежда у греков – на огромных волкодавов. Греки не ориентировались в степи, и с сочных степных пастбищ к морю табун вели скифы-рабы.

Однажды, проснувшись поутру, греки увидели, что табуна нет, а отряд охранников, стоящих ночью в карауле, перерезан людьми, но не волками. Скифы табун угнали.

По древнему закону степь принадлежала всем, кто живет и кормится на ее просторах, ибо люди, прирученные животные и дикие звери относятся к одному виду земных тварей. У скифов волк был почитаемым и уважаемым существом, так как считалось, что не всякий волк есть зверь. Волк мог быть и человеком, воином-скифом, который предпочел вести жизнь в облике свободного зверя, а не человека-раба. Вечные путники и скитальцы живут в волчьей шкуре, они – служители бога Папая, которых он посылает в наказание персам и грекам. Волхвы знали: если волк вдруг остановился, закрутился на месте и лег – это верный знак, значит, не зверь это, а воин – оборотень.