Тайны лабиринтов времени

Надсмотрщик за все плаванье ни разу не пустил в ход бич. Гребцы недоумевали: они не получили ни одного удара палкой или плетью; ни одной голодной смерти раба и ни одного пересохшего горла за время всего путешествия, впервые жажда не мучила рабов. Такого благожелательного отношения к себе рабы не помнили.

Триера остановилась, загрохотала и зазвенела якорная цепь – и якорь с грохотом плюхнулся в воду.

– Сушить весла!

Значит, триера не будет подходить к причалу, его просто нет, и швартоваться, стало быть, негде. Рабам разнесли, невиданное дело, сушеное мясо – и матросы стали обливать гребцов холодной забортной водой. Они передавали ведра, наполненные морской водой, с верхней палубы, выстроившись в цепочку вдоль скамей, на которых сидели гребцы и поливали ею измотанных людей. Рабы сползли со своих скамеек, залезли под них – и сразу уснули. К Триере подходило судно, слышен был звонкий голос, говоривший протяжно, но недолго, ему ответили с корабля. На верхней палубе засуетились и забегали матросы, стали слышны голоса важных греков, которые находились на триере и доставляли своим нытьем немало хлопот команде во время плаванья.

Судно не отходило от триеры, вероятно, на нем ждали ответа, но гребцы, которые прислушивались к переговорам, ничего не поняли. Язык говорящего был им непонятен, отдельные слова можно было разобрать, но говорили не на греческом.

На борту триеры находились пассажиры: архонт, важные купцы города и какой-то мальчик – варвар по рождению, но, судя по отношению к нему офицеров, из вольных. Его – то как раз и искали по всему кораблю матросы; наконец, прозвучал колокол, он обозначал, что архонта, стоящего на специально сделанной платформе, с помощью подъемного крана спускают на подошедшее к триере судно.

Сумерки сгущались, и матросы зажгли бронзовые светильники, гребцы в свете вспыхнувшего пламени увидели главного надсмотрщика.

– Все вы, может быть, получите свободу, когда вернется архонт, а сейчас вам дадут пресной воды. Матросы внесли глиняные амфоры и, зачерпывая огромными кружками воду, разливали ее по плошкам и отдавали гребцам, следом внесли ящик с лепешками. При таком отношении многие рабы стали прославлять господина и с жадностью заглатывать большие куски хлеба.

– Не спешите!

Снова зазвучал колокол, и гребцы вновь полезли под свои скамьи. Голоса на триере стихли, матросы и рабы спали, только часовые на верхней палубе переговаривались между собой. Приближался рассвет, потушили светильники – и предметы приобретали серый цвет, но прошло еще много времени, прежде чем открылась гладь моря, и показались очертания берегов.

Офицер, стоя на палубе, снял золотую застежку с плаща и бросил в море. Он следил за тонущим золотом и чуть слышно шептал молитву тому, которому поклонялся с детских лет и почитал превыше других.

– Если ты остановишь персов, и они не начнут войну и не дойдут до наших берегов, я принесу тебе царскую жертву, и до смерти буду отличать тебя перед великими богами. Если же архонт и варвары договорятся, что тогда ждет город, и какая жизнь нам уготована богами?

Клянусь! Отдам жизнь за своих детей! Скажи мне, дай знать, кто меня убьет – перс или варвар? Может сняться с якоря пока архонт на берегу, и уйти в Византию? В империю дутых героев и богов. Может, и прав архонт, мы можем построить свое царство, государство независимых греческих городов. Великой Эллады больше нет, Византии мы не нужны, персам нужны не мы, а наши деньги, мы для них – просто рабы.

Неужели так и останемся греческими колониями неизвестно для чего?! Платить персам деньги и кланяться? Благодарить, что не убили, что разрешили оставить себе еду какую-никакую? А ведь они могли забрать все – и мы бы подохли с голоду.

Эта земля стала для меня родиной, но кто слышал о свободных городах? Весь мир живет за счет рабского труда. Итальянцы мечтают о республиках, воюют с королями и принцами за свои вольности, а нам и воевать то не нужно.

Хартия, которую предлагает архонт жрецам варваров, приравнивает грека со скифом – рабом. Когда читал ее, все было понятно, и казалось, что наша жизнь не изменится, а теперь я просто боюсь смерти. За мной никогда не ухаживали рабы, а вот для этих изнеженных и жирных чиновников, для ленивых купцов с их извращенными детьми и женами – рабы нужны как воздух. Смогут ли жить они без рабов?

Одно знаю: не будет у нас случая более удобного, чем выпал сегодня, мы можем избавиться от персов – сейчас или никогда… Когда длинноволосые узнают, что мы вооружили варваров и сами встали рядом с ними, закрыв границу края, а флот наш неподвластен им, что скифских скакунов им придется покупать у нас за золото, персы сотрут нас в порошок. Они уничтожат саму память о нас.