Тайны лабиринтов времени

Офицер услышал дробь барабанов и, всмотревшись в очертания берегов, увидел, как отчалила лодка от берега. Архонт возвращался на триеру, и все матросы высыпали на палубу, купцы стояли на баке и тихо переговаривались – все ждали новостей. Будущее двух народов зависело от этих переговоров, будущее семей греков и скифов находилось на борту лодки, подходившей к правому борту триеры, какие-то секунды отделяли этих людей от войны или мира.

– Жрец сделал мне подарок, – сказал архонт, когда взошел на палубу корабля. Все беззвучно рассматривали лекиф искусной работы. Из гладких стенок лекифа выступали округлости женщины, ноги которой сливались в рыбий хвост, закручивающийся и идущий волной, покрыт он был золотыми чешуйками. Женщина смотрела на огромную жемчужину, которую держал скифский мужчина-воин в левой руке, а правой он придерживал упирающееся в землю копье, за фигурами мужчины и женщины – три скакуна. Конь, развевая гриву, встал на дыбы; другой, выгнув красивой дугой шею, бил копытом; третий стоял под седлом.

– Женщина – праматерь скифов, кони – свобода и их душа, а воин – их характер и образ жизни. Жрец понимает, что скифы уже не такие уж хорошие воины, как те, что дрались с войсками Дария. Они прочитают договор – хорошо, что у нас нашелся мальчишка, знающий скифский язык, ведь жрец не говорит по-гречески. Он принципиально не учил наш язык и никогда не жил даже вблизи наших городов, но этот жрец является их верховным жрецом и от него зависит наше будущее. Подарок жреца дает мне право надеяться, что ответ варваров нас порадует.

– А где мальчишка, архонт?

– Олгасий остался на берегу, он и принесет ответ жреца, ведь необходимо его перевести на греческий, чтобы мы хоть что-нибудь поняли.

Глаза женщины, вырезанной на лекифе, были цвета морской волны, а волосы развевались, словно степной ковыль под небольшим ветром.

– Я никогда ничего подобного не видел, – промолвил офицер, рассматривая лекиф. – Мы, эллины, не сможем такое сделать. Я видел искусные статуэтки и скульптуры великих художников Греции, но таких глаз, как у этой женщины, отражающих всю глубину жизни, таких волос, вызывающих у меня восторг… я никогда не видел ничего более прекрасного. Скульптуры ассирийцев поразили меня своим телом, но их глаза просто жестоки, хотя тогда мне казалось, что воин всегда должен смотреть на мир жестокими глазами. Бюсты мавров, которыми так любят украшать свои дворцы наши чиновники, смешат меня своими белыми и мертвыми глазами. Статуи греков и великих воинов – эллинов прошлого геометрически правильны и красивы, но и только. Глаза этой женщины передают глубину первородного греха с нами, мужчинами, и этот грех родит саму жизнь. А какие кони, да вы посмотрите! Воин, лук и жемчужина – аллегория, мы, греки, склонны к образам и аллегориям, на нас они имеют особое воздействие.

– Прекрати! Варваров убивать нужно, а не договоры с ними подписывать. Ты солдат, что можешь понимать в прекрасном, твое дело – подчиняться и убивать наших врагов, вот твое искусство. Архонт, от имени купцов заявляю: подписав договор о мире с варварами, мы подписываем себе смертный приговор. Города наши будут сожжены персами, и варвары нам не помогут, они просто убегут в свою степь, оставив нас на кровавую расправу. Ты, архонт, скоро излечишься от своего заблуждения. Они обречены! Как вы этого не понимаете? Мир с варварами утянет нас в бездну, и мы, нет, я, лично я не хочу разделить их судьбу. Остановись, архонт, пока еще не поздно, откажись от договора с варварами – и сегодня же отправимся собирать золото для персов. Откупимся и сохраним мир с персами, а деньги мы вернем – и даже с прибылью. Что скажешь, архонт?

– Пусть каждый выскажет свое мнение. Я предлагаю говорить от себя, а не от купцов, солдат, или всего греческого народа – меня это раздражает.

– Купец, ты все преувеличиваешь, как человек, который труслив и ограничен в своих желаниях. Ты жаждешь денег – они у тебя будут, не волнуйся. Кто, кроме вас, купцов, сможет красноречиво торговаться и выудить самую большую цену за каждого скакуна? Да никто! Вся прибыль от продажи пойдет тебе в карман. А персы сюда уже не придут, я считаю, что побережье, вкупе с нашими городами, не нужно персам, иначе их армия уже давно была бы здесь. Персы жадны не меньше нашего, но я не вижу их гарнизона ни в одном из наших городов. Затрат на содержание армии для ведения войны на нашем побережье больше, чем выгоды от самой войны. Армии персов нет и не будет на нашей земле. Доблесть и мужество варваров не нужно преуменьшать: пусть они уже не воинственные скифы, но не от них ли пали всемогущий Кир и Дарий? Я считаю, что, объединившись с варварами, мы можем спокойно создавать свое государство и не бояться нашествия персов.