Тайный агент. На взгляд Запада

— За что меня благодарить? За понимание?.. А в чем я проявил понимание?.. Вам следует знать, что я ничего не понимаю. Я знал, что вы хотите встретиться со мной в этом парке. Я не мог прийти раньше. У меня возникали всякие препятствия. И даже сегодня, как вы видите… поздно.

Она по-прежнему не отпускала его руку.

— Я в любом случае должна поблагодарить вас за то, что вы не выбросили меня просто-напросто из головы, сочтя слабой, чувствительной девчонкой. Безусловно, я нуждаюсь в поддержке. Я очень мало знаю. Но мне можно доверять. Правда можно!

— Вы мало знаете, — задумчиво повторил он. Он поднял голову и смотрел ей прямо в лицо; она держала его за руку, и так они простояли долгое мгновение. Она отпустила его руку.

— Да. Вы действительно пришли поздно. Хорошо, что вы догадались, что я могу задержаться здесь дольше обычного. Мы разговаривали с моим добрым другом. Я говорила с ним о вас. Да, Кирилл Сидорович, о вас. Он был со мной, когда я впервые услышала о том, что вы находитесь в Женеве. Он может рассказать вам, каким утешением для моего смятенного духа было услышать эту новость. Он знает, что я собиралась разыскать вас. И только поэтому я приняла приглашение Петра Ивановича…

— Петр Иванович говорил вам обо мне… — перебил он тем дрожащим, хриплым голосом, который может быть, только когда в горле очень сухо.

— Совсем немного. Просто назвал ваше имя и сообщил, что вы приехали сюда. О чем мне еще было спрашивать? Что бы он мог мне сказать, чего я уже не знала из письма брата? Три строчки! И сколь много они значили для меня! Я когда-нибудь покажу их вам, Кирилл Сидорович. Но сейчас я должна идти. Наш первый разговор не уложить в пять минут, поэтому нам его лучше не начинать…

Я стоял чуть в стороне, видя их обоих в профиль. В это мгновение мне пришло в голову, что на лицо мистер Разумов выглядит старше своего возраста.

— Если мама, — девушка неожиданно повернулась ко мне, — проснется, пока меня нет, — а я отсутствую сегодня гораздо дольше обычного, — она наверняка станет меня расспрашивать. Ведь в последнее время она, знаете ли, стала как-то больше во мне нуждаться. Она захочет узнать, что задержало меня, и мне было бы больно утаивать что-то от нее.

Я понял, что она имеет в виду. По той же причине она остановила мистера Разумова, по движению которого можно было понять о его намерении проводить ее.

— Нет-нет! Я пойду одна, но давайте встретимся здесь как можно скорее. — Потом, повернувшись ко мне, многозначительно понизив голос, она добавила: — Мама, может быть, сейчас сидит у окна, смотрит на улицу. Она не должна знать о том, что господин Разумов здесь… пока не должна. — Помедлив, она добавила чуть громче, но по-прежнему обращаясь ко мне: — Господин Разумов не может понимать моих трудностей, но вы-то знаете, в чем дело.

V

Быстро кивнув нам обоим и бросив на молодого человека серьезный, дружеский взгляд, мисс Халдина покинула нас — надевал шляпы, мы следили за ее быстро удаляющейся прямой, гибкой фигурой. Ее походка не была похожа на непоследовательное, неуверенное скольжение, каковое стараются изобразить иные женщины, — это было честное, сильное, здоровое движение вперед. Расстояние между нами и нею быстро увеличивалось — и как-то вдруг она исчезла из виду. Только тогда я обнаружил, что мистер Разумов, снова низко нахлобучив шляпу, оглядывает меня с головы до ног. Вне всяких сомнений, факт моего существования оказался полнейшей неожиданностью для этого молодого русского. Я уловил в его лице, в его жестах смешанное выражение любопытства и презрения, окрашенного беспокойством — казалось, пока я не смотрел на него, он сдерживал дыхание. Но его взгляд, встретивший мой, был достаточно прям. Я впервые увидел тогда, что у него ясные карие глаза, обрамленные густыми черными ресницами. Глаза, в отличие от остальных черт лица, выглядели молодо. Неприятного впечатления глаза не производили. Он слегка покачивался, опираясь на трость, и это движение явно отражало внутреннее колебание. Меня озарила мысль, что мисс Халдина умышленно оставила нас вдвоем, что она поручила мне нечто, раз уж я случайно оказался под рукой. И, руководствуясь этим предположением, я постарался вести себя как можно более дружелюбно. Я пытался придумать, что сказать, и неожиданно осознал, что последние слова мисс Халдиной содержат ясное указание касательно моей миссии.

— Нет, — сказал я серьезно, хотя и с улыбкой, — вы, конечно, не можете понимать.

Его гладко выбритая губа чуть заметно дрогнула, и не без иронии он произнес:

— Но разве вы не слышали только что? Эта молодая дама поблагодарила меня именно за понимание.