Тайный агент. На взгляд Запада

— Она сказала только: «Хорошо, что вы верите в любовь». Мне кажется, она поняла меня. Потом спросила, верно ли, что я собираюсь сейчас встретиться с господином Разумовым. Я сказала, что рассчитываю привести его сегодня вечером к маме, поскольку та узнала, что он здесь, и терзается от нетерпения узнать от него что-нибудь о Викторе. Он был единственным другом брата, о котором мы знаем, и очень близким. Она сказала: «О! Другом вашего брата — конечно. Пожалуйста, передайте господину Разумову, что я ознакомила всех со сведениями, полученными из Санкт-Петербурга. Они касаются ареста вашего брата, — добавила она. — Его предал один человек из народа, который позднее повесился. Господин Разумов расскажет вам все об этом. Эти подробности я ему сообщила сегодня днем. И, пожалуйста, скажите господину Разумову, что Софья Антоновна передает ему привет. Я уезжаю рано утром — и далеко».

Помолчав, мисс Халдина добавила:

— Я была так взволнована тем, что столь неожиданно услышала, что просто не могла рассказать вам обо всем сразу… Человек из народа! О, наш бедный народ!

Она зашагала медленнее, как будто почувствовав внезапную усталость. Голова ее была опущена; из окон здания с балконами и террасами доносились пошлые звуки гостиничной музыки; перед низкими, вульгарными воротами казино две красные афиши с дешевой провинциальной эффектностью пылали в электрическом свете — и пустота набережных, безлюдный вид улиц производили впечатление лицемерной респектабельности и невыразимой унылости.

Не сомневаясь, что она получила адрес, я спокойно шел рядом с нею. На мосту Монблан, где несколько темных фигур прохожих терялись в широкой и длинной перспективе, прочерченной фонарями, она сказала:

— Это не очень далеко от нашего дома. Я почему-то так и думала. Он живет на рю де Каруж^[245]. Думаю, в одном из этих больших новых домов для ремесленников.

Привычно-доверчиво она взяла меня под руку и ускорила шаг. В нашем продвижении вперед заключалось нечто первобытное. Мы не думали о благах цивилизации. Поздний трамвай обогнал нас; фиакры выстроились в ряд у ограды парка. Нам даже и в голову не приходило воспользоваться этими средствами передвижения. Она, наверное, слишком торопилась, а что касается меня… я уже сказал, что она доверительно взяла меня под руку. Когда мы поднимались по пологому наклону Корратри^[246]

, где во всех магазинах были закрыты ставни и ни в одном из окон не было света (как будто все торговое население сбежало в конце дня), она нерешительно сказала:

— Я могла бы забежать на минутку, посмотреть, как там мама. Отсюда совсем недалеко.

Я отговорил ее. Если миссис Халдина действительно надеется увидеть Разумова сегодня вечером, было бы неразумно вернуться без него. Чем скорее мы разыщем молодого человека и приведем его, чтобы успокоить волнение ее матери, тем лучше. Мои аргументы убедили ее, и мы пересекли по диагонали Place de Théâtre* с ее каменными плитами, голубовато-серыми в электрическом свете, и одинокой конной статуей, черневшей в середине. Вступив на рю де Каруж, мы очутились в кварталах победнее, недалеко от городских окраин. Пустые места для застройки чередовались с высокими новыми домами. На углу боковой улицы из широкой двери лавки с побеленными стенами веером падал в ночь резкий свет. Издалека можно было увидеть то, что находилось внутри — полки, уставленные немногочисленными товарами, и выкрашенный в коричневый цвет прилавок. Этот был тот самый дом. Подходя к нему вдоль темного забора из просмоленных досок, мы увидели узкую бледную стену — срезанный угол с пятью окнами, расположенными одно над другим; ни в одном окне не было ни проблеска света; выступавший скат крыши бросал на стену тяжелую тень.

— Нужно спросить в лавке, — подсказала мне мисс Халдина.

Мужчина с землистого цвета лицом и жидкими бакенбардами, в грязном белом воротничке и потрепанном галстуке, положил газету и, фамильярно перегнувшись к нам через пустой прилавок, ответил, что человек, который мне нужен, действительно его locataire[247], живущий на четвертом этаже, и что в данный момент он отсутствует.

— В данный момент, — повторил я, взглянув на мисс Халдину. — Значит ли это, что вы ожидаете его скорое возвращение?

Мужчина с заискивающими глазами и мягкими губами был сама любезность. Он слегка улыбнулся — так, как будто знал все обо всем. Господин Разумов, весь день отсутствовавший, вернулся рано вечером. К своему большому удивлению, где-то около получаса или чуточку больше назад он, хозяин, увидел его снова — тот спускался вниз. Господин Разумов оставил ключ и обменялся с хозяином несколькими словами, заметив, в частности, что собирается прогуляться — ему, мол, нужно подышать воздухом.

Подперев голову руками, мужчина улыбался нам из-за пустого прилавка и продолжал говорить. Воздух. Подышать воздухом. Означает ли это долгое или, наоборот, недолгое отсутствие — трудно сказать. Ночь действительно очень душная.

Помолчав и обратив свои заискивающие глаза к двери, он добавил:

— Буря заставит его вернуться.

— Собирается буря? — спросил я.

— Ну да!