Такой я видел Японию

— Основная задача нашей станции, — рассказывает Сато-сан, — использовать все существующие химические и физические методы, как то: серологический, люминесцентный, инокуляционный и т. п. — для обнаружения среди размножаемых сортов растений, поражающихся вирусами X и Y и мозаикой, а также кольцевой гнилью. Учитывая опасность распространения этих болезней, опытные станции располагаются в десятках километров от хозяйственных посевов картофеля. На месте нашей станции около 20 лет назад был густой лес, который пришлось расчистить. На семеноводческих станциях площади под картофелем колеблются от 70 до 130 гектаров. Ежегодно с них собирают 20 тысяч тонн суперэлиты, которые передают элитным хозяйствам на Хоккайдо и Хонсю, а затем распределяют весь семенной материал по крестьянским хозяйствам. В крестьянских хозяйствах Хоккайдо семенной картофель заменяют новым посадочным материалом через два-три года, и на Хонсю — через каждый год. Разумеется, что на всех перечисленных этапах проводят тщательную браковку всех больных растений. Достаточно обнаружить хотя бы одно растение, больное вирусом, как тут же выбраковывается вся делянка и пораженные клубни строго исследуются.

Директор показывает на превосходных диапозитивах все проводимые на станции работы.

За разговором не замечаем, как пришло время обеда. Подают влажные салфетки и следом макароны, мясо, много овощей, сыр и холодное молоко. Рядом с тарелкой кладут в бумажные пакетики две палочки. Нам казалось, что мы уже освоили искусство владения палочками, но в то время как мы съели лишь половину обета, наши друзья одолели все и, деликатно не обращая на нас внимания, занялись между собой разговором. Гем не менее мы складываем палочки: нам кажется неудобным есть одним.

Так как дождь лишь недавно закончился, каждый из нас получает резиновые сапоги, и мы едем к замечательным оранжереям, сетчатым домикам, где изучают насекомых — переносчиков вирусов. Проезжаем поля, где ровными делянками расположены размножаемые сорта.

Сато говорит, что мы первые советские ученые, посетившие их опытную станцию, и на память мы все фотографируемся. Отсюда мы едем в крестьянское хозяйство, которое занято выращиванием элиты картофеля.

Сквозь темные грозовые облака пробиваются лучи солнца. Машина останавливается у большого картофельного поля. К нам спешит крестьянин в непромокаемом плаще и высоких резиновых сапогах с корзиной в руках. С ним молодой японец с вышитым на рубашке значком, на котором изображен сноп пшеницы. Это агроном-семеновод, который помогает хозяину очистить поле от больных растений. Здороваемся за руку, и начинаются расспросы. У крестьянина 16 гектаров земли, из которых 4 занято под первой репродукцией картофеля. Он считает эту работу экономически выгодной, так как если мешок обычного картофеля стоит 500 иен, то за тот же вес картофеля первой репродукции ему платят 600–700 иен. Он богатый крестьянин, у него 18 коров. Живет он в двухэтажном доме со стильными стеклянными дверьми и окнами. У него в семье восемь человек. На тракторе работает сам хозяин и его сын, а жена и остальные дети помогают на поле и животноводческой ферме. Летом же он нанимает четырех студентов из сельскохозяйственного института. Он член кооператива, в котором объединено 600 крестьянских дворов. Общая посевная площадь кооператива — две тысячи гектаров, в нем работают 4 агронома и 36 служащих.

По пути в Саппоро нам поясняют, что на Хоккайдо крестьяне могут иметь и гораздо больше земли, но это невыгодно, так как здесь трудно достать рабочих. Очевидно, по этой причине на Хоккайдо сельское хозяйство экстенсивное в отличие от овощеводческих пригородных хозяйств вблизи больших промышленных городов.

На следующий день утро выдалось превосходное, небо изумрудно-синее, без единого облачка, солнечные лучи проникают во все щели зашторенных окон нашей комнаты и заставляют нас проснуться. Хотя еще только семь утра, мы едем на северную окраину Саппоро, в Хоккайдский университет. Это один из старинных университетов Японии. Он был открыт в 1870 году. Машина въезжает в ворота университета, где нас приветливо встречает вахтер. Дорога, делая мягкий поворот, идет через огромный парк с зелеными лужайками, на которых группами сидят юноши и девушки; они что-то обсуждают, очевидно, готовятся к лекции. В руках у каждого большие, испещренные иероглифами печатные чисты. Каникулы у студентов и школьников наступают одновременно — с 25 июля по 1 сентября. В университете — факультеты: инженерный, физико-математический, медицинский, сельскохозяйственный и рыболовства, филологический, юридический, химический и другие.

Подъезжаем к старинному зданию университета. К общей радости, нас встречает профессор Тагури, с которым мы расстались только вчера на опытной станнин по картофелю. Он проводит нас по темным коридорам с высокими стенами, уставленными шкафами и стеллажами, и мы наконец входим в огромную комнату с дубовыми панелями на потолках и с длинным столом почти во всю комнату. Здесь нас ожидают профессора университета. Мы раскланиваемся и усаживаемся.