Танец воров

Мой пульс участился.

– Продолжай.

– Я вспомнил, где ее видел. Я был в башне, следил за ней на арене, и вдруг до меня дошло. Я заметил, как она специально столкнулась с королем. И обокрала.

– Обокрала? Короля?

– Я не могу быть уверен, что она что-то стащила, но в том, что она столкнулась с ним намеренно, не сомневаюсь. Я видел, как она бежала между прилавками, а потом обогнала его и наткнулась.

Я провел рукой по волосам, издав разочарованный вздох. Она не упоминала, что взяла что-то у короля. Я снова посмотрел на Гарвина.

– И кто же она? Ты сказал, что узнал ее.

– Да. Ее называли Десяткой. Она была воровкой в Венде. Возможно, лучшей из них.

Глава сорок третья. Кази

Я дышала с трудом. Руки Эбена обхватили меня.

– Дыши, Кази. Не спеши, – шептал он мне на ухо.

Вода кипела в чайнике. Горячий хлеб лежал на решетке. На разделочной доске ждала наполовину нарезанная репа. Их голоса, как и хлеб, и пар, и боль в горле, превратились в детали, проникали в меня, будто я шагнула в разлетевшийся на куски мир. Эбен увидел, как я бежала по коридору, и затащил на кухню. Глаза Натии то появлялись, то исчезали из моего поля зрения. Рен кусала ноготь. Синове дергала за косу. Я закрыла глаза.

Пока я спешила в гору, в голове крутилась только одна мысль: «Одиннадцать лет». Одиннадцать лет кучер приезжал и уезжал с благословения Белленджеров. Все это время он был здесь. Здесь началось его путешествие, здесь он спал, ел и мылся, здесь продолжалась его жизнь, когда моя жизнь остановилась.

– Ты в порядке?

«В порядке ли я?» Я дала клятву. У меня не было выбора, кроме как быть в порядке.

Но мои внутренности кровоточили.

Кровь сочилась сквозь поры.

Каждая часть меня опустела.

Я вспомнила, насколько была разбита.

Голодна.

Годы, которые давно прошли, испарились, и я вновь очутилась под кроватью.

«Где это отродье? Где она?»

На складе я потянулась за ножом. Я была готова убить их всех, как и тогда, когда напала на посла. Меня остановило лишь воспоминание о тюрьме, куда из-за меня попали мои товарищи.

Человек, лишивший меня матери, был здесь. Где-то. А даже если отсутствовал, должен был вернуться сегодня-завтра. И когда он приедет, я пойду на все, потому что он для меня важнее тысячи долин, заваленных мертвецами. Я жаждала справедливости.

«Ты нужна мне, Казимира. Я верю в тебя».

Я парила между мирами, между клятвами и страхом, обещаниями и справедливостью – между любовью и ненавистью.

– Выпей, – приказала Натия.

Эбен ослабил хватку, и я взяла воду из рук Натии. Допив стакан, я попросила еще. Я отвернулась, прислонилась к стойке и попыталась взять себя в руки, как делала всякий раз, когда хотела дожить до следующего обеда. Я обманывала себя, впивалась ногтями в ладони, пока одна боль не скрывала другую, которую я не могла вынести.

Выпив второй стакан воды, я наконец повернулась к ним. И рассказала о складе превизианцев.

Лицо Рен исказилось от гнева.

– Что? Превизианцы базируются здесь?

– Да. И их встречают с распростертыми объятиями, – подтвердила я. – Случилось еще кое-что. Я ударила патри по лицу.

В комнате воцарилась глухая тишина.

– Ты выбила ему зубы? – первая заговорила Синове. В ее улыбке промелькнуло отчаяние.

– Если и выбила, то этого недостаточно.

Натия вздохнула.

– Тебе придется с ним помириться. Извинись…

Я не стану извиняться. Никогда.

– Мы завтра же уезжаем, – отрезала я.

– Но…

– И добычу заберем, – добавила я. – Я знаю, где капитан. По крайней мере, думаю, что знаю.

Я рассказала им о догадке. Джейс дал мне ответ. И Прая. И мои собственные забытые желания: чтобы у нас с мамой был потайной выход.

Когда я сбежала с биржи, когда Мийе, не жалея сил, мчался по тропе к Дозору Тора, я снова услышала слова Праи: «Они сбежали через потайной ход», а потом фразу Джейса: «Каждая хорошая крепость имеет более одного выхода. Иначе ты можешь оказаться в ловушке».

Потайной выход.

* * *

Рен и Синове пошли со мной.

– Ты можешь услышать голоса, – предупредила я Синове. – Они безвредны. Все будет хорошо. Просто держитесь рядом.

Мы непринужденно прогуливались по саду, улыбались, замечая чей-то взгляд, указывали на несуществующих бабочек. Как только каждая из нас, осмотрев территорию и окна, дала добро, мы пошли по дорожке, ведущей к заднему входу в Даркхом. Мы тихо проскользнули внутрь, и я приоткрыла ставни на кухне, чтобы впустить хоть немного света. Для общения мы использовали только сигналы. Я указала на лестницу, ведущую в подвал, убедилась, что в помещении никого не было, и подала сигнал Рен и Синове. За исключением тусклого света у основания лестницы в комнате царила абсолютная тьма.