Театральная секция ГАХН. История идей и людей. 1921–1930

Главным же недостатком сегодняшнего состояния театра Волькенштейн считает «неопределенность его серьезного лица», то, что «вопрос художественного направления так и остался неразрешенным». «Всякий стиль, – размышляет критик, – есть оформление некой внутренней, органически движущейся идеи <…> Театром самобытного стиля может быть только театр, бесстрашно осознавший и утвердивший свои художественные вкусы и общественные симпатии. Стиль есть результат абсолютной цельности художника, которой Студии сегодня мучительно недостает». Волькенштейн полагает, что «только на пути крепко осознанного современного репертуара может 2 М. Х. Т. – после труднейших испытаний – обнаружить свой стиль»[275].

Финальное утверждение критика если не прямо противоречит заключительному тезису доклада, то, по крайней мере, вуалирует, затушевывает прежнюю точную мысль: там говорилось о «высокой драме», здесь – о неопределенном «современном репертуаре». Перед театром стоит неразрешимая задача: непременно полюбить «крепкий современный репертуар», проявив при этом «искренность художника», исповедующего совсем иные убеждения, «бесстрашно утверждая свои общественные симпатии». Но та идея лучшего человека, человека сострадающего и совершенствующегося, которую некогда принес в театр Л. А. Сулержицкий, теперь решительно отвергнута современностью и не находит отклика в зрительном зале. И – она отсутствует в подавляющей массе новых сочинений новых драматургов. Оттого совет Волькенштейна безнадежно романтичен, то есть невыполним.

Спустя два года, после отчаянной попытки поставить-таки пьесу о молодежи в деревне, «проникнутую веселой бодростью и жизнерадостностью», после череды актерских собраний и неизбежных в кризисной ситуации склок, мучительно пережив время «тумана и угара»[276] в театре, даже – попытавшись приступить к репетициям «Дон Кихота», Михаил Чехов останется за границей. Вскоре МХАТ Второй будет закрыт.

4 октября 1926 года запланирован (на 28 октября) доклад Якобсона «Теория театра и ее место в системе театрального знания». На 11 ноября – доклад Волкова «Методика описательной рецензии» (на основе описания «Великодушного рогоносца»). На 25 ноября – доклад Сахновского «Сравнительный анализ драматического текста и режиссерского экземпляра в целях выяснения приемов театрального искусства» (на материале Шейлока)[277].

14 октября В. М. Бебутов на подсекции Теории представляет доклад о мейерхольдовском «Ревизоре» в театре МГСПС[278].

18 октября на заседании подсекции Психологии актерского творчества обсуждаются тезисы на тему «Актер» для Словаря.

Филиппов полагает, что «необходимо указывать происхождение термина во всех статьях.

П. М. Якобсон. Я согласен с тем, что Любовь Яковлевна показывает разницу между драмой как литературным произведением и как сценическим произведением, но, мне кажется, указан не тот специфический признак, который нужен. Нельзя сказать, что в театре завершается драм[атическое] произведение. Оно завершается и так. На сцене только

открывается другая реальность.

И. А. Новиков. Дело не в том, что на сцене мы имеем и пространство, а то, что мы имеем инобытие жизни. Принципиальной разницы в чтении пьесы и смотрении спектакля нет – спектакль нужен для людей, которые не обладают каким-то специфическим воображением

. В драме есть всегда ремарки, и на фоне этих ремарок мы и читаем. У романиста дается еще больше. <…>

Л. Я. Гуревич парирует: Не на дефектах нашего восприятия основано наше желание идти в театр. В чтении драмы для людей с большим воображением есть своя прелесть, но тут нечто иное.

В. Г. Сахновский. Я категорически не согласен с Иваном Алексеевичем. Верно, что при чтении драмы вам как-то дается и пространство. Но это как бы проходит перед вами мир теней. Смотря на сцене мир пространственных отношений, вы как-то поглощаете оформленное пространство. В чтении нет пауз, как и в воображении, на сцене же вы чувствуете паузу. В театре, смотря на это подмеченное пространство, вы испытываете нечто другое. Ведь при чтении пьесы и не знаешь, какой будет спектакль. Раскрывается новое качество на сцене и новое начало, рожденное паузой и <зависящее> от места, поэтому в театре и играет главную роль мизансцена. (Здесь и выше курсив мой. – В. Г.)

И. А. Новиков. Следует указать, что на сцене мы встречаемся с реальным пространством, т. к. есть разные виды пространства. И <необходимо> отметить те приметы, которые характеризуют театральное время»[279].