Театральная секция ГАХН. История идей и людей. 1921–1930

20 сентября на заседании Ученого секретариата принимается решение о непременном ведении протоколов и предоставлении тезисов докладчиками. Специально подчеркивается, что «протоколы должны иметь научный характер», а прения в них – фиксироваться персонально. Порядок таков: протокол зачитывается на следующем заседании подсекции – и лишь затем подписывается и сдается в архив. С этого времени научные сообщения, обсуждаемые темы, дискуссии к удаче современного исследователя сохранены в относительном порядке.

Остаток года проходит в академических трудах над терминологическим словарем – и яростных спорах о мейерхольдовском «Ревизоре».

23 сентября на заседании специально созданной Терминологической комиссии, которая начала работу над Словарем художественных терминов (теперь так именуется Терминологический словарь), Филиппов выступает с сообщением об общих принципах Словаря.

На том же заседании в связи с предстоящей работой постановляют:

«просить Сахновского представить номенклатуру слов, относящихся к сцене,

Н. Д. Волкова – относящихся к зрительному залу,

Якобсона – представить дополнительный список слов.

Установить срок сдачи слов 15 ноября 1927 г.»[252]

27 сентября 1926 года на организационном Пленуме сообщается о принятии нового Устава ГАХН, новых штатах – и необходимости в связи с этим подготовить отчеты сотрудников за последние пять лет[253].

8 ноября на экстренном заседании Президиума Теасекции обсуждается проект нового распределения зарплат (по-видимому, в связи со вступлением в действие нового Устава ГАХН и, соответственно, обновленного штатного расписания)[254].

Каждая секция могла рассчитывать на 2000 рублей в год.

Зарплаты руководителей Теасекции осенью 1926 года таковы: П. С. Коган – 192 рубля, Л. И. Аксельрод и В. А. Филиппов – 96 рублей (ставка А); Родионов – 84 рубля, Бахрушин, Гуревич, Сахновский в качестве заведующих подсекциями – 60 рублей (ставка Б), основной массив «действительных членов» – 40 рублей. Рядовой «научный сотрудник» получал еще меньше.

Ставка А выплачивается при нагрузке в 96 часов в месяц. Рабочая нагрузка ставки Б составляет 72 часа[255].

Молодой Марков на протяжении пяти лет получал всего 48 рублей – с небольшой доплатой (по-видимому, за исполнение функций ученого секретаря Теасекции). Понемногу ставки росли, и к концу 1926 года (с 22 октября) Марков был переведен на зарплату действительного члена, которая составляла уже 72 рубля[256].

Новая редакция Устава еще не отменяет наличие почетных членов Академии. Кандидатами в почетные члены ГАХН предложены Л. И. Аксельрод, А. А. Бахрушин, А. М. Горький, П. С. Коган, А. В. Луначарский, П. Н. Сакулин, К. С. Станиславский, Г. Г. Шпет, А. И. Южин.

30 сентября протокол № 1 заседания подсекции Теории[257] рассказывает о производственном плане в наступающем (академическом) году.

Сахновский информирует собравшихся о плане работ подсекции Теории.

«Работа подсекции будет группироваться вокруг темы „Ревизор“ на русской сцене», терминологических статей и дескриптивной рецензии, согласно с общими заданиями, данными всей Секцией отдельным ячейкам (курсив мой. – В. Г.).

Наряду с этими общими заданиями п/секция будет работать и в других планах: по освещению теоретических проблем, по вопросам театральной критики и по вопросам декораций. По последнему вопросу дали обещание прочесть доклады следующие лица: Я. А. Тугендхольд[258], А. М. Эфрос[259], Д. М. Чужой (Аранович)»[260]

.

Далее Сахновский сообщает, что в связи с необходимостью выяснить проблему применения социологического метода к искусству театра он вел переговоры с работниками Философского отделения относительно методологического доклада на эту тему. Обещан доклад, где эта проблема будет освещена путем реферирования соответствующей части книги Дессуара[261].

В эти же недели в России в свет выходит книга Станиславского «Моя жизнь в искусстве». Всемирно известный автор репетирует в своем особнячке неподалеку от проезда Художественного театра. Редактор книги – сотрудник Теасекции Гуревич.

Сахновский предлагает ряд небольших докладов, освещающих отдельные стороны этой работы.

В обсуждении принимают участие Гуревич, Волков, Марков.

Марков «считает совершенно необходимым уделить достаточное внимание книге Станиславского. Ввиду непонимания отдельных положений книги, как это выявилось в печати, надо создать как бы комментарий к книге, составленный из небольших докладов. Это необходимо сделать и по отношению к книге, и к театральной культуре.

Гуревич, соглашаясь с планом, напоминает о работе над Терминологическим словарем, предлагая больше внимания уделить проблеме словарных статей.

Волков указывает на необходимость осветить вопрос методики дескриптивных рецензий»[262].