Тень Энвижен

Что ж, причина была достойна уважения, но Ян понимал и Кайла – в прошлом году того не пустили на вращающийся аттракцион. А Эндрю пустили – он был на год старше. Кайл стоял наверху вместе с дедом и наблюдал, как цилиндр, к стенке которого прислонились люди, в том числе и Эндрю, начал вращаться – сначала медленно, потом быстрее и быстрее. И вот дно цилиндра упало, Эндрю, прижатый к стене центробежной силой, повис над черной дырой. Кайлу же оставалось только смотреть и глотать слюнки. И ничто потом не смогло поднять его настроения – ни бассейн Олимпийский, где дед позволил им плескаться часа два, ни прогулка на пароме.

– А до этого в музее мы, скажешь, не были? – обиженно выпятив нижнюю губу, сказал он. – Сто лет там просидели, пока ты со всеми фотографировался.

– Ты тоже фотографировался!

– Я только с Обамой и королевой Елизаветой, а ты и с сэром Куком, и с Эйнштейном, и с Далай Ламой, а потом еще с Одри Хэпберн. Фото сэра Филлипа ты можешь из Сети скачать.

– Нам для реферата нужно самим сделать. Конечно, тем, кто еще не дорос и этого не понимает…

Ян поторопился предотвратить назревавшую ссору и многозначительно поднял руку.

– Стоп, господа, мы сами у себя крадем время. Сейчас мы все решим, но сначала посмотрим, кто из вас помнит девиз сэра Кука. «Я не только стремился…»

Внуки подхватили нестройным хором:

– «Я не только стремился идти дальше всех – я стремился идти так далеко, как возможно».

– Тогда я предлагаю отправиться так далеко, как возможно – в Королевские Ботанические сады. Чей памятник там стоит?

– Сэра Артура Филлипа! – хором ответили они.

– Эндрю его сфотографирует, это прекрасно подойдет для реферата, – чтобы внук не начал оспаривать его соломоново решение, Дэвидсон немедленно задал следующий вопрос: – Кстати, а чей памятник стоит напротив Королевских Ботанических садов, у входа в библиотеку?

Кайл опустил глаза, а Эндрю, снисходительно глянув на умолкнувшего брата, довольно ухмыльнулся и бойко оттарабанил:

– Памятник сэру Мэтью Флиндерсу, потому что в библиотеке хранится первый атлас Австралии. Флиндерс обогнул Австралию, доказал, что это самостоятельный континент, и написал книгу «Путешествие к земле Австралия». После этого Австралия стала называться Австралией, а до этого называлась Новой Голландией. С Флиндерсом на корабле всегда плавал его котенок дружище Трим. Поэтому его тоже поставили на постамент рядом с Флиндерсом. Это все нам Роджер рассказал, когда мы были на экскурсии.

Ян незаметно поморщился. Его, как и некоторых других представителей старшего поколения, несколько коробило недавно охватившее Австралию очередное демократическое поветрие – называть учителей в школе по именам.

– В следующем году класс Кайла тоже поведут на экскурсию, – пригладив рыжеватые кудряшки младшего внука, сказал он, но самолюбивый Кайл, не любивший, чтобы его жалели, сердито мотнул головой и задрал свой и без того вздернутый веснушчатый нос.

– А зато нам Айрин рассказывала, что архитектор Йорнудсен, который построил Опера-хаус, долго мучился и не мог придумать форму. А потом однажды увидел разрезанный апельсин, и его словно осенило.

Эндрю собрался было возразить, что про апельсин и Опера-хаус давным-давно все знают, но дед остановил его укоризненным взглядом и похвалил Кайла.

– Умница, Кайл, это в высшей степени поучительная история о том, как рождаются гениальные идеи. Итак, предлагаю следующий план нашего тура: начнем, как всегда, со здания Королевы Виктории, потом дойдем пешком до Королевских Ботанических садов, оттуда вернемся на Сёкьюла-кэй, поедим в кафе и отправимся на Парамату.

– Да! – в восторге завопили внуки, забыв о недавних распрях.

– Если не поторопитесь, опоздаем в бою ваших часов! – предупредил их дед.

От Таун-холла, где Дэвидсон оставил на парковке офиса Энвижен свою машину, дед с внуками продолжили свой путь к зданию Королевы Виктории пешком и успели вовремя – старинные часы, силуэт которых напоминал Тауэр, как раз к их приходу ожили и в очередной раз поведали трагическую историю из жизни королевства. Под звуки фанфар меч палача отсек голову короля Карла Первого, и Эндрю с Кайлом следили за ним так, словно видели это в первый раз.

– Круто, да? – сказал брату Эндрю. – Ладно, давай к сэру Куку.

Мальчики обошли со всех сторон десятиметровые подвесные часы Кристофера Кука, оглядели тридцать два часовых циферблата, показывающих время во всех часовых поясах мира. Они терпеливо прождали полчаса, пока поднимется сектор золоченой крыши, и оживут страницы истории Австралии, а сразу после этого потянули деда на улицу.

Яна поражал интерес мальчиков к часам в сочетании с полнейшим равнодушием к остальным музейным реликвиям здания, включая запечатленные искуснейшими мастерами сюжеты владычества королевы Виктории. Живопись, скульптура, редчайшие по красоте ювелирные изделия – все это оставляло их совершенно равнодушными.

«Мне кажется, – попенял он однажды дочери Лизе, – ты мало времени уделяешь развитию у них чувства прекрасного».