Теория праздного класса

В качестве лишнего доказательства тесной связи между системой образования и культурными нормами общества можно отметить, что недавно наметилось некоторое стремление ставить во главе высшего учебного заведения «капитана индустрии» вместо священника. Это замещение отнюдь не является полным или однозначным. Наибольшим одобрением пользуются те руководители, которые сочетают выполнение священнической функции с выраженным проявлением способностей на денежном поприще. Также налицо сходное, пусть и менее заметное стремление вверять дело высшего образования людям денежных профессий. Пожалуй, сегодня куда больше востребованы административные способности и навыки в рекламировании учебного заведения как качества, дающие право заниматься обучением. Это относится в особенности к обучению тем наукам, которые теснее всего связаны с повседневными жизненными явлениями, в частности неоспоримо для учебных заведений в экономически единомыслящих обществах. Такая частичная замена священнической функции денежной сопутствует в настоящее время переходу от нарочитой праздности к нарочитому потреблению как к главному средству укрепления репутации. Взаимосвязь этих двух явлений очевидна, наверное, без дальнейших уточнений.

Отношение учебных заведений и ученых кругов к образованию женщин показывает, в чем и до какой степени образование отошло от былых прерогатив духовенства и праздного класса, а также дает понять, насколько приблизились по-настоящему ученые люди к современной, экономической или производственной, реалистической точке зрения. До недавнего времени высшее образование и ученые занятия были для женщин недоступны. То и другое предназначалось и в значительной мере предназначается поныне для образования духовенства и праздного класса.

Женщины, как было показано в другом месте, составляли исходную социальную группу услужения и до известной степени – в особенности в том, что касается их номинального или церемониального положения, – оставались в этом подчинении вплоть до наших дней. В обществе господствовало мнение, что допустить женщин к привилегиям высшего образования (как к Элевсинским мистериям[69]) было бы унизительно для достоинства ученой братии. Поэтому лишь недавно и почти исключительно в наиболее передовых индустриальных обществах для женщин беспрепятственно открылись двери высших учебных заведений. Причем даже под давлением насущных обстоятельств, которые определяют жизнь современных индустриальных сообществ, лучшие и наиболее почетные университеты выказывают крайнее нерасположение к принятию женщин. Представления о классовой ценности, то есть о статусе, и о почетном различении полов, согласно делению на высшее и низшее интеллектуальное достоинство, сохраняются в этих корпорациях ученой аристократии в наглядной форме. Считается, что женщина должна в силу приличий приобретать лишь те знания, которые возможно отнести к следующим категориям: либо 1) те знания, которые непосредственно ведут к лучшему отправлению работы по дому – к домашнему хозяйству, либо 2) те знания и навыки, квазинаучные и квазихудожественные, которые явно относятся к исполнению мнимой праздности. Полагают, что овладение знаниями женщине не пристало, если это знание способствует развитию личности и приобретается исходя из собственного познавательного интереса, без следования канонам приличия, без подчинения господину, удобство или доброе имя которого надлежит укреплять применением таких знаний или их демонстрацией. Всякое знание, которое полезно как доказательство праздности, отличной от мнимой, признается непозволительным для женщины.

Для понимания положения высших учебных заведений в экономической жизни общества отмеченные явления важны скорее как указания на общее восприятие, а не как факты первостепенного экономического значения. Эти явления показывают, каковы инстинктивно занимаемое положение и сознательный враждебный настрой ученых кругов по отношению к жизненному процессу индустриального общества. Они выступают экспонентой уровня развития, достигнутого высшим образованием и учеными кругами в производственном выражении, обозначая справедливость ожиданий общества от ученых кругов в тех вопросах, где ученость и образ жизни имеют более непосредственное значение для полноценной экономической жизни общества, а также для приспособления общественной жизни к требованиям времени. Сохранившиеся ритуальные явления указывают на господство консервативных, если не реакционных, настроений прежде всего в тех высших учебных заведениях, где ценится традиционная ученость.