Только анархизм: Антология анархистских текстов после 1945 года

2. ВАЗ как праздник. Стивен Перл Эндрюс[91] однажды предложил в качестве образа анархистского общества

вечеринку с застольем, где вся структура власти растворяется в пиршестве и празднестве. Здесь мы также можем вспомнить Фурье и его идею о чувствах как основе общественного становления – «половой охоте» и «гастрософии» и его осанне игнорируемым чувствам обоняния и вкуса. Античные понятия юбилея и сатурналии происходят из интуитивного ощущения, что некоторые события лежат за пределами «профанного времени», измерительных стержней Государства и Истории. Эти праздники буквально заполняли пробелы в календаре – были вставленными интервалами. Ко времени Средних веков почти треть всех дней в году была отдана под праздники. Возможно, бунты против реформ календаря связаны не столько с «одиннадцатью потерянными днями», сколько с ощущением, что эта имперская наука покушается на закрытие таких пробелов в календаре, где были собраны свободы народа – заговор, картографирование года, захват самого времени, обращение органического космоса в механическую вселенную. Смерть праздника.

Участники восстания неизменно отмечают его праздничные аспекты даже посреди вооружённой борьбы, опасности и риска. Восстание похоже на сатурналию, которая выскользнула (или её принудили исчезнуть) из своего вставленного интервала и теперь на свободе возникает где и когда захочет. Освобождённая от времени и места, она, тем не менее, хорошо чует, какие события вызрели, и привязана к genius loci[92]

; наука психотопологии указывает на «потоки сил» и «места силы» (если использовать метафоры оккультистов), которые локализуют ВАЗ во времени и пространстве или, по крайней мере, помогают определить её отношение к моменту и месту действия.

Медиа приглашают нас «прийти отпраздновать особые моменты вашей жизни», ложно объединяя товар и спектакль, знаменитое не-событие чистой репрезентации. В ответ на это непотребство у нас есть, с одной стороны, целый спектр отказов (записанных ситуационистами, Джоном Зерзаном, Бобом Блэком и др.) – а с другой, возникновение

культуры праздное аний, убранной и даже спрятанной от людей, которые претендуют на то, чтобы быть менеджерами нашего досуга. «Борись за право праздновать» – это действительно не только пародия на радикальную борьбу, но и её новое проявление, подобающее эпохе, в которой телевизоры и телефоны предлагаются как средства «связываться и соприкасаться» с другими людьми, как средства «Быть Там!».

Перл Эндрюс был прав: вечеринка с застольем – это уже «зародыш нового общества, формирующийся под скорлупой старого» (Преамбула «Индустриальных рабочих мира»). «Сбор племён» в духе шестидесятых, лесное собрание экосаботажников, идиллический Белтейн[93] неоязычников, конференции анархистов, «круги фей»[94]

в гей-движении… Гарлемские домашние вечеринки двадцатых, ночные клубы, банкеты, старомодные пикники либертарианцев – нам нужно понять, что всё это уже своего рода «освобождённые зоны», или, по крайней мере, потенциальные ВАЗ. Открытая ли только для немногих друзей, как застолье, или для тысяч празднующих, как на сборищах хиппи, вечеринка всегда «открыта», потому что она не «заказывается»; её можно запланировать, но если она не происходит «случайно» — это провал. Критически важен элемент спонтанности.

Суть вечеринки: лицом к лицу, группа людей синергизирует свои попытки осуществить совместные желания, будь это хорошая еда и веселье, танцы, беседа, искусство жить, может быть даже эротические удовольствия, или создание общественного произведения искусства, или же достижение самого порыва удовольствия – короче говоря, «союз эгоистов» (как писал Штирнер) в своей простейшей форме – или, в терминах Кропоткина, простой биологический импульс к «взаимопомощи». (Здесь нам также стоит вспомнить «экономику невоздержанности» Батая и его теорию культуры потлача.)

3. Жизненно важным в формировании реальности ВАЗ является понятие психического номадизма (или как мы в шутку называем его, «безродного космополитизма»). Аспекты этого феномена рассматривались Делёзом и Гваттари в книге «Номад ология и военная машина», Лиотаром в его эссе 1970–1972 годов, переведённых и опубликованных на английском в сборнике «Дрейф» и многими другими авторами в сборнике «Оазис» издательства “Semiotext (е)”. Здесь мы используем термин «психический номадизм», а не «городской номадизм», «номадология», «дрейф» и т. д., просто с целью собрать все эти концепты в один свободный комплекс, который можно было бы изучать в свете возникновения ВАЗ.

«Смерть Бога», в некотором роде децентрирование всего «Европейского проекта», открыла постидеологическую картину мира со многими перспективами, способную «безродно» перейти от философии к племенному мифу, от естественной науки к даосизму – картину, способную впервые посмотреть глазами, скажем, некого золотого насекомого, где каждая фасетка глаза даёт картину совсем другого мира.