«Только между женщинами». Философия сообщества в русском и советском сознании, 1860–1940

Действие в «Яме» сосредоточено вокруг жизни проституток в одном из второразрядных домов терпимости на окраине Киева, и описание этой жизни не внушает никаких надежд на спасение и исправление кого-либо из публичных женщин. Этот пессимистичный взгляд на проституток и их будущее созвучен и страхам Васильева, и биологическому детерминизму Позднышева. Героини Куприна предстают не только биологически и/или экономически предрасположенными к проституции, но и намертво прикипевшими телом и душой к этой профессии[392]

. У обитательниц борделя накопилась жгучая обида на остальной мир и полная ненависти готовность распространять венерическую заразу — как оружие против общества. В центре сюжета находится Женя — самая красивая и строптивая из проституток. Обнаружив у себя сифилис, признаки которого пока не заметны при врачебных осмотрах, она решает отомстить обществу и намеренно заразить как можно больше мужчин. Начитанная Женя наверняка вдохновилась рассказом Мопассана «Койка № 29» — в котором французская проститутка Ирма ведет свою личную войну с пруссаками, заражая их сифилисом, — а еще, возможно, пьесой Генрика Ибсена «Привидения» (1881), где говорилось, что сифилис передается по наследству, наказывая детей за грехи отцов. Женя говорит подруге: «Пускай они гниют, пускай переносят сифилис на своих жен, любовниц, матерей, да, да, и на матерей, и на отцов, и на гувернанток, и даже хоть на прабабушек»

[393]

. Как и Толстому в «Послесловии» к «Крейцеровой сонате», Жене видится страшная картина вымирания человечества стараниями женщин — только не из‐за воздержания от половой жизни, а, напротив, от разврата. Однако к концу романа она не находит в себе сил заразить симпатичного и (сравнительно) невинного юного кадета — и доказывает, что способна прощать, совсем как горьковские проститутки в «Ваське Красном».

В то же время в купринском описании внутренней динамики бордельной жизни ощущается влияние характерной для XIX века идеализации женского сообщества, пусть даже в его версии этого идеала отразились и тревоги, и распущенность наступившей новой эпохи. Сорок проституток, живших в заведении Анны Марковны, составляют самую настоящую, полноценную женскую общину, которая опирается на разнообразные связи: сентиментальную дружбу, лесбийские отношения, совместную работу, взаимную помощь и защиту. Куприн задается целью не просто создать ряд отдельных типов, но и показать, как они взаимодействуют в коллективе[394]. Женщины сговариваются против хозяйки и экономки, заботясь о том, чтобы одна из проституток не перерабатывала до обморока. Посторонние женщины приходят в публичный дом, чтобы выведать его секреты, их привлекает царящая там дружеская солидарность. Куприн намекает на то, что только проститутки способны понять других проституток и помочь им. Все попытки мужчин вызволить женщин из борделя и изменить их жизнь терпят крах. Один благонамеренный студент, явно вдохновившись произведениями Чернышевского и Чехова, и еще один персонаж, чей образ, возможно, навеян биографией Горького, забрали из публичного дома одну из девиц, но направить ее на другой жизненный путь не удалось. Через некоторое время она оказалась на улице, а потом попросилась обратно в публичный дом. Женя вступилась за нее перед экономкой и в итоге, пытаясь защитить, учинила дикую драку. Ближе к концу романа Женя покончила с собой, и товарки устроили ей торжественные похороны, которые одновременно оказались и панихидой по ним по всем: в заключительных сценах рассказывается о том, как их, одну за другой, постигает печальный конец. Под пером Куприна публичный дом предстает одновременно и порождением всех пороков современности, и единственным прибежищем от них для женщин, — но никак не средством освобождения и вообще не выходом из положения.